Будь моей

— Уже забыл, — уверил он Василия, испытывая неимоверное облегчение.

Однако Василий на этом не остановился:

— Ведь ты серьезно и не думал об этом, а?

— Я просто старался подыграть тебе.

— Хорошо.

Лазарь с трудом удержался, чтобы не расхохотаться, и, черт возьми, это было нелегко.

Глава 15

Утро приветствовало их свежевыпавшим снегом. Снегопад продолжался недолго, но по сравнению с предыдущим днем сильно похолодало. А они еще и не приблизились к горам, где должно было быть намного холоднее.

Александра любила такую погоду, но ей надо было многое обдумать, и это мешало наслаждаться пейзажем. Ее план срабатывал не так быстро, как она надеялась. По правде говоря, он не срабатывал вообще.

Василий ни разу не сделал ей замечания по поводу ее отвратительных манер за столом. Однажды вечером близнецы затеяли драку, и, вместо того чтобы одним словом остановить их потасовку, как она обычно делала, Алин притворилась, что в восторге от нее и даже начала подзадоривать их. Но Василий ни словом не откликнулся на ее столь кровожадное поведение. Не замечал он и того, что одежда девушки пропахла потом, хотя Даша часто на это жаловалась. Даже скандальная выходка прошлым вечером, когда она пустилась в пляс с мужчинами и приняла участие в исключительно мужском танце, не возмутила его, и Александра не собиралась размышлять о том, какое наслаждение получила от танца даже несмотря на то что, Василий присоединился к ним, а, впрочем, это ей доставило особенное удовольствие.

Единственное, что Василий вроде бы посчитал неприемлемым, так это ее удивительное стремление удержать его от измены. Если бы девушка считала, что этого достаточно, чтобы заставить его расторгнуть помолвку, то могла бы и успокоиться, но даже в первый раз граф не слишком разозлился, а значит, предстояло приложить еще немало усилий, чтобы довести его отвращение до такого предела, "чтобы он прервал их связь. Алин не собиралась прощать его интрижки и намеревалась и в будущем пресекать все возможные измены, устраивая скандалы на публике, при свидетелях, и даже наедине, хотя частная беседа, конечно, не доставила бы ей такого удовольствия. Впрочем, Василий был достаточно осмотрителен, чтобы не строить глазки другим женщинам в ее присутствии, но был ли скандал для него неприятнее, чем отсутствие привычных любовных утех?

Если так, то, возможно, потребуется еще одна сцена — на этот раз просто скверного характера, не имеющая прямого отношения к Василию, но способная показать ему, что даже при его безупречном поведении Александра все-таки будет для него обузой и источником затруднений. Эта мысль была не лишена достоинств, и, когда она обсудила ее с Разиными, они решили, что такая попытка не повредит.

Тимофей согласился стать козлом отпущения, но право на эту привилегию оспаривал и Никишка, и Александре пришлось уверить их, что с удовольствием надерет уши обоим. Но по какой причине? Алин решила, что причина не столь важна, а если Василий все-таки поинтересуется, она скажет, что это не его дело.

Алин предпочла бы устроить спектакль в городе, где было побольше публики, но, поскольку к вечеру они до города не добрались, решила не откладывать демонстрацию своих возможностей, ибо ей не терпелось увидеть реакцию Василия. Однако Александре пришлось подождать, Потому что граф как обычно ехал в авангарде, и прошло немало времени, прежде чем он понял, что его спутники решили остановиться на ночлег.

Но когда Василий вернулся, прошло не менее часа после наступления темноты, и этого оказалось достаточно, чтобы Александра заподозрила, что Василии нашел сговорчивую женщину где-то далеко впереди, и поэтому к его приходу Александра уже распалилась не на шутку, и гнев ее был отнюдь не притворным. Во всю силу своих легких она поносила близнецов. К сожалению, ее запас вульгарных ругательств был ограничен. Не рассчитав своих возможностей заранее, Александра была вынуждена прервать свой обличительный монолог и прошептать близнецам:

— Я уже исчерпала свой запас брани. Быстро помогите мне, ну-ка назовите еще какие-нибудь ругательства.

Не удержавшись от улыбки, Тимофей прикрыл рот руками, но Никишка был счастлив услужить, и щеки девушке зарделись, а глаза полезли на лоб, когда ей пришлось вслед за ним повторять все новые и новые непристойности, которые он любезно ей подсказывал. Правда, Александра стояла спиной к Василию и могла не беспокоиться, что он заметит ее собственное замешательство.