Ангел

— Или убить друг друга. Улыбнувшись, он заключил ее в объятия.

— Но где же твой оптимизм, который заставлял тебя вмешиваться в чужие судьбы?

Она не знала, что ответить. Ангел поцеловал ее. Целовал страстно и долго. И Касси была так счастлива, что, когда он оторвался от ее губ, она даже не заметила, что крики, доносившиеся из амбара, прекратились.

— Ступай в дом, милая, — сказал Ангел, подталкивая ее к дому. — Утром можешь их выпустить.

Касси направилась к дому в полной уверенности, что Ангел последует за ней. Но она, ошиблась. Вскочив в седло, он исчез из ее жизни.

Глава 27

На следующий день Касси не уехала из Техаса, хотя еще совсем недавно собиралась сделать это. Всю ночь она провела в кресле в гостиной, где заснула, ожидая прихода Ангела. Разбуженная солнечными лучами, лившимися из окна, она первым делом направилась в его комнату и обнаружила несмятую постель. Переметные сумы, стоявшие в углу комнаты, исчезли; ничто больше не указывало на то, что он жил здесь.

Тогда она бросилась в конюшню, где увидела то, к чему внутренне уже приготовилась. Его конь тоже исчез. Итак, Ангел уехал. Касси села и заплакала.

Немного успокоившись, она вытерла глаза и, немного поразмыслив, решила, что все равно не осмелилась бы попросить Ангела остаться, даже если бы имела возможность сделать это. Отказ был бы для нее слишком тяжелым ударом. Ей следовало радоваться, что она избежала подобного унижения. Только почему мысль об этом не принесла ей никакой радости?

С трудом переставляя ноги, Касси приблизилась к амбару, ужасаясь одной мысли о том, какой шквал гнева обрушит сейчас на нее мать. Да и не хотелось снова говорить с Катариной об Ангеле, во всяком случае сейчас. Но она получила маленькую передышку, потому что ее родители спали — мирно лежали рядышком на охапке сена.

Касси не стала думать о том, что они, вероятно, помирились. Просто оставила их в амбаре, приоткрыв дверь, и вернулась в дом. Но к тому времени когда она приняла ванну и переоделась в свежее платье, мать уже стучала в дверь ее комнаты.

— Довольно гнусную шутку ты сыграла со своей матерью, Касси, — были первые слова Катарины.

— Знаю, — бесстрастно произнесла Касси, опускаясь в кресло, сидя в котором она обычно читала. — Лучше бы я сама заперлась там с Ангелом.

— О, только не это. Твой отец высказал совершенно правильную мысль: он не хочет оставлять тебя наедине с этим человеком.

— Об этом вы можете не беспокоиться, — тихо проговорила Касси, подтягивая колени к подбородку. — Он уже уехал.

— Отлично.

— Но почему «отлично»? Ведь ты даже не знаешь его, мама.

— Прекрасно знаю, — возразила Катарина. — Да и кто в Вайоминге его не знает?

— Ты говоришь о его репутации. И совершенно не знаешь, каков он на самом деле.

— Даже не хочу это выяснять. Твой отец рассказал мне, что произошло. Я только…

Касси в изумлении уставилась на мать:

— Вы с папой беседовали?

— Не пытайся сменить тему разговора, — нахмурилась Катарина. — У меня к тебе только один вопрос: почему ты сказала этим людям, что он твой жених?

— Потому что он уже готов был сообщить, кто он в действительности, и тогда произошло бы непоправимое.

Возможно, они подумали бы, что я наняла его в качестве телохранителя.

— Так тебе и следовало поступить. Да он, собственно, телохранителем и был.

— Мама, во всей этой истории виновата только я, — едва сдерживая раздражение, сказала Касси.

— И, судя по тому, что я слышала прошлой ночью, прекрасно все уладила. Ладно, не имеет смысла говорить о том, почему все закончилось твоим замужеством. Подобные проблемы нетрудно разрешить, и мы позаботимся об этом еще до того, как уехать из Техаса.

— Нет.

Катарина пристально посмотрела на дочь:

— Что ты хочешь сказать своим «нет»? Касси снова уткнулась лицом в колени.

— Я обещала Ангелу повременить с этим до возвращения домой — на случай, если придется подумать о ребенке.

— А… о Боже, ну почему я чувствую себя так, как прошлой ночью эта бедная женщина? Как, кстати, ее зовут? Дороти?

— Дороти Кэтлин, — подсказала Касси. — Но это только предположение, мама.

— Только? — переспросила Катарина, склоняясь к Касси и обнимая ее. — Моя бедная девочка. Ты такая мужественная, что не проронила ни слезинки. Но почему твой отец ничего не сказал мне? Или он еще не знает, что этот человек изнасиловал тебя?