Грозовая любовь

Размышления о способах мести улучшили ее настроение. Теперь у Саманты был план, она знала, чем ей заняться утром, и решила лечь спать пораньше, чтобы… ей приснился Хэнк Чавес.

Глава 12

Четыре дня спустя Саманта в сопровождении шести человек покинула Элизабеттаун. Вид у нее был бесшабашный. Она была одета в кожаные юбку с разрезом и куртку, на голове — широкополая шляпа. Волосы были тщательно убраны, из-под куртки видна была белая шелковая рубашка. В башмаках со шпорами и кобурой на бедре она выглядела настоящим ковбоем. Юбка была сшита специально для того, чтобы она могла сидеть в мужском седле.

Саманта была признательна Мануэлю за привезенную амуницию, а особенно за лошадь. Резвого черного жеребца Эль Сида она помнила жеребенком, когда три года тому назад уехала из дома. Она полюбила его так же, как Принцессу, белую кобылу, погибшую незадолго до поездки на Восток.

Первую неделю они скакали как бешеные, поскольку Саманта хотела оказаться как можно дальше от места своего позора. Но вскоре Мануэль потребовал снизить темпы, объясняя это тем, что он не может доставить el patron's nina, выжатую как лимон.

Теперь они проезжали около двадцати миль в день, расстояние, которое лошади преодолевали без напряжения. В каждом городе, в котором они останавливались, вывешивались объявления по поимке Хэнка.

Саманта нервничала и раздражалась всякий раз, когда видела высокого черноволосого мужчину в темной одежде. Пульс у нее учащался, а рука тянулась к кобуре. Она не могла забыть Хэнка Чавеса, как ни пыталась.

Самым радостным для нее был день, когда они пересекли мексиканскую границу. До поместья Кингсли оставался еще месяц пути. Но теперь дни не казались Саманте долгими. Это была родная земля — ровные прерии, круглые холмы и изумительные горы.

Как Саманта любила горы! Увидев их, она почувствовала себя на привычной прогулке с vaqueros, когда целые дни напролет могла носиться по горам, исследуя пещеры и глубокие расщелины, разыскивая узкие проходы, которыми столетиями пользовались индейцы, чтобы попадать в скрытые от глаз долины, где еще, сохранились развалины селений. Это была замечательная жизнь!

Саманта вздохнула. Теперь она не так юна и приключения уже не захватывают дух. Она повзрослела за три года учебы. С грустью ей подумалось, что самое важное во взрослении произошло за последний месяц.

Они въехали на ранчо в первой декаде апреля. Был солнечный теплый день. При виде отца сердце у Саманты забилось от радости. Она подбежала к Хэмильтону Кингсли и упала в его объятия.

В них было так уютно и безопасно! Никто не посмеет обидеть Саманту, когда эти руки обнимают ее. Отец баловал ее, заботился, любил. Как прекрасно снова оказаться дома!

Хэмильтон улыбался, но его глаза были полны слез.

— Очень я постарел?

— Ты совсем не изменился!

— Зато о тебе этого не скажешь. Ты уже не та маленькая девочка. Больше не буду посылать тебя ни в какие школы. Черт возьми, слишком это надолго. Я скучал по тебе, nina.

— Я тоже. — Саманта чувствовала, что вот-вот расплачется. — Прости, что я задержалась в пути больше, чем это было необходимо. Я сожалею, что не приехала раньше. Очень сожалею.

— Ну что ты, — хриплым голосом сказал он. — В твоих прекрасных глазах появились слезы. Входи. — Хэмильтон провел ее в закрытый со всех сторон дворик-патио, расположенный в центре просторного одноэтажного дома, построенного из необожженного кирпича. — Мария! Наша девочка вернулась домой! — закричал он. — Иди сюда и посмотри, как она выросла.

Дверь из кухни выходила в засаженный цветами патио. В ней показалась Мария и побежала навстречу Саманте. Они встретились на полпути под проходом, сделанным в виде арки. Мария почти не изменилась, только прибавилось седины в ее угольно-черных волосах. Толстая мексиканка нежно обняла Саманту.

— Нет, вы гляньте на нее, — с деланной сварливостью заговорила Мария. — Ты так выросла, muchacho, и превратилась во взрослую женщину.

— Похорошела? — начала поддразнивать ее Саманта.

— Я вижу, ты совсем не изменилась. Дразнишь меня и напрашиваешься на комплимент.

— Что-то не могу его дождаться.

— Ага, — с негодованием закричала Мария. — Как эта девчонка врет. Тебя этому учили в школе? Саманта и отец подавили усмешки.

— Мария, ты же знаешь, что она только дразнит тебя, — сказал Хэмильтон.

— Не хочу слышать дерзостей от нахальной девчонки! — Мария засмеялась.