Грозовая любовь

— Нет, Сэм. У тебя будут муж и дети. Ты полюбишь других. Боже, если бы я знал, что бандиты появятся тут, я бы ни за что не позволил тебе сегодня выйти из дома. Когда я думаю о том, что могло случиться…

— Не вини себя.

— Я виню именно себя. — Он резко поднялся и пристально посмотрел на Саманту. — Но это был последний раз, когда ты подвергалась опасности. Ты не покинешь стен этого дома, пока все не утрясется.

— Ты слишком далеко заходишь, отец.

— Отнюдь. Я совершенно серьезен, Сэм. Утренних прогулок больше не будет.

— Я не потерплю этого! — Саманта кипела от гнева.

— Ты сделаешь, как я сказал, или я поставлю решетки на окна и буду держать тебя под замком.

Казалось, из ее глаз посыпятся изумрудные искры, когда до нее дошел смысл сказанного.

— И долго ты собираешься держать меня в заключении? — холодно спросила она.

— Не надо быть такой обидчивой. Я только запрещаю утренние прогулки и делаю это ради твоей же безопасности.

— Как долго?

— Может быть, неделю. Я посылаю извещение властям. Если они не помогут, я сам найму солдат. Посмотрим, как тогда заговорит Эль Карнисеро.

— По крайней мере ты говоришь искренне, — с горечью произнесла Саманта. Слова отца убедили ее. Он перестал скрывать от нее правду. — Я согласна на неделю, но при одном условии.

— Каком? — подозрительно спросил он.

— Ты скажешь, что было написано в письмах Мясника.

К удивлению Саманты он воспринял ее слова с облегчением.

— Я сделаю проще. — Хэмильтон поднялся и вышел из комнаты. Вернулся он через пару минут с двумя грязными, измятыми листами бумаги. — Вот они, читай.

Письма были написаны корявым почерком. В конце каждого стояла буква "К". Первое гласило:

«Убирайся домой, Cringo». Второе было длиннее:

«Мексика ненавидит тебя, Cringo. Ты умрешь, если останешься. Убирайся».

— Мануэль рассказывал, что Эль Карнисеро ненавидит gringos, — сказала она, прочитав письма.

— Он не оставляет попыток выжить меня. Он смелеет. Но ты больше не подвергнешься опасности. Бандиты получат войну, которой так добиваются.

— Я подожду неделю, отец, обещаю. Но не больше. Хэмильтон, как никто, понимал, что будет именно так.

Глава 16

Следующая неделя была самой длинной в жизни Саманты. Казалось, что волнения кончились. Soldados прочесывали горы, от них изредка поступали сообщения. Были обнаружены свежие следы небольшой группы людей в старой заброшенной деревне. Мексиканские солдаты углубились дальше в горы, но никаких признаков пребывания там бандитов не нашли. Все склонялись к выводу, что Эль Карнисеро вернулся обратно на юг. К концу недели все немного успокоились.

Саманта собиралась возобновить поездки верхом, но отец настоял, чтобы она брала с собой четверых vaqueros.

— Но неприятности кончились, — запротестовала Саманта. — Мясник ушел.

— Мы убедимся в этом наверняка только через некоторое время, — убеждал ее Хэмильтон. — Четверо — это мое условие. И держись поближе к ранчо.

— Ты не говорил об этих условиях неделю назад. — Саманта просто взбеленилась. — Чего ты боишься?

— Я ничего не боюсь только тогда, когда ты дома. Будь разумна. По крайней мере я буду знать, что у тебя есть хорошая защита.

Саманта стиснула зубы.

— Хорошо, терплю еще неделю, но только последнюю. После этого я получаю свободу, и ты перестаешь обращаться со мной как с ребенком.

— Согласен, но только если ничего не случится за эту неделю. — Она повернулась, собираясь уходить, но Хэмильтон добавил:

— Само собой разумеется, что ты не будешь отрываться от сопровождения, Сэм.

— О!

По пути в конюшню Саманта, все еще кипевшая от возмущения, встретила Района. Она совсем забыла о его обещании составить ей компанию на прогулке. Теперь сопровождающих набралось пятеро — хотя, если что-нибудь случится, скорее, ей придется их защищать.

Саманта с явным нетерпением и раздражением ждала, пока приготовят лошадей. Рамон уже сидел верхом и улыбался. Столько беспокойства из-за простой прогулки!

Рамон и Саманта, как и в прежние времена, были друзьями, но в его отношении к ней появилось что-то новое, путающее девушку. Иногда ей казалось, что в глазах Рамона проскальзывает настоящая страсть. Конечно, он не влюблен в нее, говорила себе Саманта.

Она надеялась, что нет, потому что ее чувств он не затрагивал.

Сегодня Рамон выглядел особенно красивым. Одет он был в короткую до талии куртку из черной кожи и узкие, расширяющиеся от колен брюки. На Саманте была шоколадного цвета юбка и куртка, красиво расшитые по мягкой коже золотой нитью. Под куртку она надела шелковую блузку мягкого бежевого цвета с отложным воротником, волосы убрала под широкополую коричневую шляпу.