Пекло

— Только не Паука. Если полицейские зашевелятся, ей будет хуже. И найти ее будет еще труднее. — Он опять задумался. — Ты говорила кому-нибудь о Линетт?

— Кроме тебя, никому.

— И не говори. Ни слова. Даже своему приятелю Дэниелу. Иначе об этом узнает Паук.

Джорджия кивнула.

— Хорошо. Потому что единственная надежда вызволить твою маму — это действовать предельно осторожно. Задам-ка я пару вопросов в нужных местах. Постараюсь разузнать, где они держат ее.

— Это как?

Ли снова проверил, не много ли пепла на сигаре:

— У меня есть кое-какие способы и средства.

Вся мокрая от пота, Джорджия поерзала в кресле, чувствуя, что прилипла к нему. Она не могла понять, почему он собирается помогать ее матери, и прямо спросила его об этом:

— Ты правда собираешься помочь?

— Да, собираюсь.

Куря сигару, Ли рассказал, что родился в городе Фулин на Янцзы — шумном, грязном, перенаселенном, улицы которого круто поднимались над рекой, как лестницы, поэтому у жителей мускулы на ногах были толстыми и крепкими, вроде веревок.

Когда Ли исполнилось восемь лет, Усатая Цзян, его бабушка и даоистская предсказательница, с которой он жил в одной комнате на почти самой нижней лестнице Фулина, сказала ему, что если спасешь жизнь человеку, то до конца дней несешь за него ответственность. Он спросил почему, и в ответ она, вздохнув, закатила слезящиеся глаза:

— Ох-ох-ох! Маленький ты еще и мало знаешь! Это же совсем просто, и даже такой неуч, как ты, должен понимать. Когда спасаешь человека, меняешь его судьбу. А уж если ты помешал судьбе, то и ответственность ложится на тебя.

Он начал было возражать, приводя в пример спасателей, пожарников, врачей, но она стояла на своем. Мол, они выполняют свою работу и правильно, что им не надо отвечать за всех спасенных.

— Если идешь по берегу реки и видишь тонущего человека, подумай дважды, прежде чем прыгать в воду, — так говорила Усатая Цзян. — Ведь можно изменить не только судьбу несчастного, но и свою тоже.

Ли умолк.

— Но ты не несешь ответственности за мою мать, — сказала Джорджия.

Он посмотрел на нее, словно начальник на нерадивую подчиненную. И, не теряя терпения, произнес:

— Если бы я не спас тебя, она не была бы сейчас там, где она находится. — Он постучал пальцем по сигаре, сбрасывая пепел. — Считай меня своим личным ястребом, который все отлично видит перед собой и сбоку и может предупредить тебя об опасности, а если необходимо, то и подраться и даже убить, защищая тебя.

Джорджия не была уверена, что речи Ли внесли покой в ее душу, и промолчала.

— Какой срок?

— Воскресенье. Потом они, — Джорджия запнулась, — убьют ее.

Ли кивнул:

— В нашем распоряжении пять дней. Что ж, должно хватить.

Глядя, как он сжал губами сигару, Джорджия ощутила что-то вроде внутренней дрожи, и, как ни странно, ей очень захотелось прикоснуться к Ли. Наверное, от его поддержки ей стало легче, да и благодарность тоже сыграла свою роль. Теперь у Джорджии был союзник, который знал об опасности, грозившей ее матери, и она была благодарна ему, потому что он собирался ее освободить.

— У тебя есть мобильник?

— Да.

— Давай номер.

Джорджия смотрела, как он без тени улыбки вносит номер в память своего телефона, крепко сжимая в губах сигару.

— Буду звонить каждый день. Посмотрим, как будут складываться дела.

— А мне можно записать номер твоего телефона?

— Не стоит. — Он убрал телефон в задний карман. — Ты нашла брата Сьюзи? Ван Минцзюня? Знаешь, где он?

— Не совсем, — помрачнев, ответила Джорджия. — Откуда тебе известно, что он Ван?

— Ван Миншу. Ван Минцзюнь.

И он объяснил Джорджии, чем китайские имена отличаются от европейских. Например, если на китайский лад, то он будет Денхэм Фон Ли, а она — Пэриш Дэвис Джорджия. То есть фамилия, имя отца и собственное имя.

— Зачем тебе Дж… — Она едва не проговорилась. — Зачем тебе Минцзюнь?

— Мне необходимо с ним поговорить.

— О чем?

Ли пожал плечами:

— О том о сем. Ты виделась с Картером?

У нее едва не остановилось сердце:

— Виделась… Вчера.

— Он узнал, кто подстроил аварию?

Ли произнес это так, словно у него не было ни малейшего сомнения в предумышленном преступлении. У него не было сомнений и тогда, когда она делилась с ним устрицами. Джорджия помедлила с ответом: