Любят только раз

— Нет, у вас же не получится накормить его без меня, — лукаво улыбнулась Реджи.

— Тогда иди и возвращайся поскорее. Ники весь день с тебя глаз не сводит. Если ты задержишься, он побежит тебя искать.

— Искать ее не обязательно, я прекрасно знаю, где она, — весело сказал Николас, беря сына на руки. — Этот мошенник уже проголодался? О, да он же мокрый! — Николас быстро протянул его Реджи, и обе женщины засмеялись. Реджи обернула малыша чистой пеленкой:

— С детьми такое случается, и довольно часто. Теперь дай его мне.

— Нет, я сам понесу, — сказал Николас и шепнул ей на ухо:

— Может, когда закончишь, у нас будет время уединиться?

— Какая трогательная картина! — раздался голос Мириам. — Отец нянчит внебрачного отпрыска. Вы, Эдены, прекрасные отцы, но, к сожалению, никудышные мужья.

Николас резко повернулся:

— Вам не удастся оскорбить меня, мадам. Должно быть, вы злитесь на то, что ваш план не удался.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду; — надменно ответила она.

— Не понимаете? Тогда разрешите поблагодарить вас. Если бы не тщательно составленный вами список гостей, трещина в наших с Региной отношениях продолжала бы увеличиваться. А теперь мне остается лишь выразить вам чистосердечную признательность за воссоединение нашей семьи, любезная матушка.

Лицо Мириам исказила злоба, которую она не сумела скрыть.

— Мне до смерти надоело слушать, как ты называешь меня «матушкой». Да, кстати, Николас, ты даже не подозреваешь, насколько этот список замечательный! — засмеялась она. — У меня для тебя сюрприз. Здесь и твоя настоящая мать. Разве это не чудесно? Предлагаю тебе расспросить каждую из приглашенных дам, не она ли та сучка, которая тебя родила? Будет очень забавно!

Николас стоял как оглушенный, даже не пытаясь остановить Мириам. Реджи забрала у него Томаса, но он этого не заметил.

— О, Николас, не расстраивайся, — нежно прошептала Реджи, — Она сказала это со злости.

— А если нет? Вдруг она сказала правду? Реджи беспомощно обернулась к Элеоноре. Та стояла бледная как полотно. Реджи все поняла, но не собиралась отступать.

— Скажите ему.

— Регина! — умоляюще прошептала Элеонора.

— Разве вы не видите? Нельзя ждать. — Реджи прижала к себе малыша и замолчала.

Николас с болью и недоумением переводил взгляд с жены на Элеонору.

— О, Ники, — умоляюще начала Элеонора. — Мириам, конечно, была вне себя, но… но она сказала правду.

— Нет! — вырвалось у него. — Не ты. Ты бы сказала, если…

— Я не могла сказать, — заплакала Элеонора. — Я дала Мириам слово, что отказываюсь от тебя, а она, в свою очередь, пообещала, что воспитает тебя как своего собственного сына.

— И ты думаешь, у нее получилось? — с горечью спросил Николас. — Она никогда не была мне матерью, Элли, даже когда я был ребенком. А ты находилась рядом. Ты это знала.

— Да, я находилась рядом, утешала тебя, пыталась смягчить твое горе, беспокоилась за тебя. Твой отец не хотел, чтобы тебя считали внебрачным ребенком, Ники, и я тоже. Мириам держала свое слово, а я держала свое.

— Она рассказала моей жене. Одному Богу известно, через какой ад я прошел, — яростно прошипел он.

— Она знала, что Регина сохранит тайну. Так и вышло.

— Она все время грозила мне разоблачением.

— Только на словах, Ники.

— Но я жил в постоянном страхе, который управлял моей жизнью, моими поступками. И даже в случае разоблачения мне было бы легче, знай я, кто моя настоящая мать. Я всегда тянулся к тебе всем сердцем, разве ты этого не замечала? Почему же ты ничего не сказала?

Ответ на этот вопрос был для него важнее позорной тайны его рождения. Оба это понимали.

— Прости, Ники, — всхлипнула Элеонора и бросилась к дому.

Реджи положила руку на плечо Николаса:

— Она боялась сказать, думала, ты ее возненавидишь. Иди к ней, выслушай ее, как это сделала я. Пойми, ей тоже не легко жилось все эти годы.

— Ты все знала? — потрясение спросил он.

— С тех пор, как родила Томаса. Элеонора была со мной, она хотела, чтобы я знала, почему тебя нет рядом. Николас, я не могла поверить, что ты не хотел жениться только по этой причине. — Она улыбнулась. — Прости, я не знала, что это для тебя значило.

— Теперь это не важно, — сказал он.

— Тогда не осуждай ее, Николас, и выслушай. Прошу тебя. — Он продолжал стоять, глядя в сторону дома, и она добавила:

— Не всякая Женщина решится признать внебрачного ребенка. Вспомни, как это повлияло на тебя самого. Ты ведь и жениться не хотел, чтобы пятно твоего позора не легло на жену. А разве матери легче? И не забывай, Элеонора тогда была очень молода и неопытна.