67  

Питер повесил трубку, потом вспомнил, каким голосом говорила с ним мать, и подумал, так ли уж нужна пятидесятивосьмилетней женщине матка. Но все равно – кому охота ложиться под нож. Что у матери рак, он не верил, но приказал себе готовиться к худшему. Болела грудь. Он опять потянулся к телефону позвонить Дженис. Только она может понять. Ему надо поговорить с ней, это его ободрит. Новая тревога заслонила все прочие, и он был уверен, что Дженис временно забудет об их неурядицах ради единства и сплоченности семьи. Конечно, она поступит именно так.

Номер был занят. Хорошо, значит, Дженис дома. Но когда пять минут спустя он позвонил вторично, никто не ответил. Он звонил ей потом всю ночь – раз пятьдесят, если не больше.

6

На следующий день Питер Скаттергуд, стоя один в кабине скоростного, сто футов в секунду лифта, бесшумно скользил вверх в одном из гранитно-стеклянных небоскребов; ноги его утопали в темно-красном ковровом покрытии; в зеркале лифта он видел свое лицо – раскрасневшееся, рассеянное; он следил, как мелькают – исчезают и вновь гаснут – цифры этажей, и беспокоился о матери, беспокоился о том, во сколько все это ему обойдется, беспокоился об истории с мэром, но больше всего – и это было как нож в сердце – беспокоился о том, где пропадала всю ночь Дженис.

Приемная Маструда выглядела в достаточной степени респектабельно, но когда секретарша пригласила его пройти вовнутрь, Питер изменил свое мнение. Адвокат оказался бородатым, клоунски тучным мужчиной лет под шестьдесят, с прилипшими к черепу редкими рыжими волосами, сквозь которые щедро просвечивала покрытая веснушками лысина. Бифокальные очки, слишком маленькие для его крупного лица, сползли на нос, над ними посверкивали голубые с красными прожилками глаза. Галстук его был в крошках, а на темных лацканах пиджака, как звездная россыпь, виднелась перхоть. В кабинете витал безошибочный аромат дешевой китайской еды, словом, все в нем и вокруг изобличало не слишком доходную и малоуспешную адвокатскую практику. Возможно, он совершил ошибку, обратившись к нему.

– Ладно, – резко бросил Маструд, отодвигая папки, которыми был завален стол, – мой секретарь сказала мне о вашем вчерашнем звонке. Сколько времени вы женаты, мистер Скаттергуд?

– Около семи лет. Называйте меня Питер, пожалуйста.

– Хорошо. Дети? – Маструд делал записи в блокноте.

– Нет. Мы только собирались.

– Ну, это здорово облегчает дело. Не будет этих драк за опекунство. – Маструд почесал себе брюхо.

– Верно, – отозвался Питер. – Так или иначе, жена моя вовсе не настроена на драки. Она просто хочет развода. И я уверен, что она и до суда дело доводить не станет, примет предложенное ей соглашение с ежемесячной разумной суммой алиментов. Итак, совместно нажитое за время брака имущество, подлежащее разделу…

– Вы юрист, мистер Скаттергуд? – Маструд сказал это несколько раздраженно, словно досадуя на то, что ему не позволяют выполнять его обязанности.

– Признаться, да.

– Большая фирма в городе?

– Нет. Я помощник окружного прокурора в Ратуше.

– Специализируетесь на чем-нибудь? – В голосе Маструда прозвучала большая заинтересованность.

– Я занимаюсь убийствами. – Питер сказал это так смущенно, словно сам был замешан в убийстве.

– Хорошо. – На Маструда это не произвело впечатления. – В таком случае вы должны были уже убедиться в том, что в жизни много грязи, несправедливости, что она чревата неразрешимыми конфликтами и в целом есть лишь долгий путь к могиле. Большинство из нас несчастливы постоянно либо время от времени, и редко когда человеческие отношения не содержат в себе зла и бывают лишены дурных намерений или побуждений.

– Уау, – неловко пошутил Питер.

Маструд подался вперед, готовясь продолжать беседу.

– Детей нет. Ну а романы за время брака у вас были?

Питер покачал головой. Кассандра, разумеется, не в счет.

– Нет?

– Нет.

– Нам требуется истина. – Маструд сказал это тоном прокурора.

– Это и есть истина.

– Почему она хочет расстаться с вами?

– Это довольно сложная материя.

– О, не сомневаюсь! Ну а ваша жена? Имела романы? Увлечения?

– По крайней мере, я об этом не знаю.

– Что ж, будем надеяться, что хотя бы о себе вы все знаете. – Тяжелое красное лицо Маструда сморщилось в довольной улыбке. – Помните слова шута из «Лира»?

  • «Вниманье надо уделять
  • Душе, а не большому пальцу,
  • А то мозоль не даст вам спать,
  • Пустяк вас превратит в страдальца».[1]

Если переиначить, первым делом думай о себе, а потом уж о том шалунишке, что у тебя в штанах. Наверное, шокирую вас, мистер Скаттер… Питер, своим непочтительным к вам отношением? Но иначе я не умею. Что не означает, будто я не сочувствую вам в вашем положении. Ну а теперь, поскольку это тоже имеет значение, какого вы вероисповедания?

  67  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×