Как подскажет сердце

— Оруженосец вашего брата так торопился убежать с поля боя, что не удостоверился в смерти своего рыцаря. А барона де Луру подобрали рыбаки и привезли в свою деревню. Он долго пролежал без памяти, но поправился.

Пока рыцарь говорил, Друода быстро собралась с мыслями: «Не надо паниковать. Этот молодой человек, очевидно, принял меня за сестру Квентина»:

— А где… где же мой брат сейчас? — произнесла она вслух.

— В Арле, откуда я только что прибыл. Я направлялся на север, и он попросил меня заехать к вам по пути и сообщить эту радостную весть, поскольку сам вынужден задержаться. Барон очень хотел, чтобы вы больше не горевали о нем.

— Так, значит, Квентин задерживается? Когда же его ждать?

— Через месяц, а то и раньше. Друода поднялась.

— Вы проявили большую любезность, заехав сюда с таким радостным известием. Я действительно безмерно вам признательна.

— Сударыня, я всего лишь возвращал долг вашему брату.

— Какой долг?

— Барон спас мне жизнь.

Друода не собиралась тратить время, выслушивая всякие истории про Квентина.

— Вы, конечно же, не откажетесь заночевать здесь. А я пришлю вам молоденькую девушку для компании. Роланд снова попытался подняться, на сей раз успешно:

— Благодарю вас, сударыня.

Друода улыбнулась, вежливо пожелала гостю спокойной ночи и оставила дожидаться Хильдегард, которая должна была проводить его в покои. Она столкнулась со своей сообщницей во дворе.

— Ты уже позаботилась о нашей невесте?

— А ты разве не слышишь, как завывает ее псина? Хорошо еще, что это чудовище на привязи.

— Черт тебя дери, Хильдегард! А вдруг кто-нибудь узнает, что ты с нею сделала? — перебила Друода.

— Да нет, только собака с ее чутьем могла что-то заподозрить, — заверила ее Хильдегард. — Поблизости никого не было, так что никто не узнает, как она страдала. — Доложив о своих подвигах, она спросила хозяйку:

— Какие новости привез этот нормандец?

— Хуже некуда. Поспеши проводить его в комнату, а потом приходи ко мне. У нас еще много дел.

Хильдегард сделала, как ей приказали, и, войдя в покои Друоды, увидела, что та беспокойно ходит из угла в угол.

— Что случилось?

— Квентин жив.

— О нет! — воскликнула Хильдегард. — Он же нас поубивает!

— Молчи, баба! — проскрежетала Друода. — Я собираюсь опередить его. Придется пойти на все. Я не хочу лишаться всего приобретенного. Племянник приедет сюда через несколько недель или около того — так говорит нормандец.

— Если он сюда доберется, Брижит расскажет ему обо всем, — захныкала Хильдегард.

— К тому времени ее уже здесь не будет, — твердо сказала Друода. — Я отправлю ее к Вильгельму дожидаться свадьбы, а потом поеду сообщить графу Арнульфу о смерти Квентина. Брижит станет мадам д'Арсни еще до его возвращения. А если мой план полностью удастся, то он и вовсе не вернется, — добавила она зловеще.

Глава 7

Брижит лежала неподвижно и плакала, слезы текли прямо на соломенный тюфяк. Но от рыданий мышцы на спине вздрагивали, и это причиняло ей новые мучения.

Девушка никак не могла поверить в то, что с нею сделали. Едва она отстирала свое грязное платье, как в комнату ворвалась Хильдегард с двумя охранника ми, которые мгновенно сорвали с Брижит одежду. Не успела их жертва осознать свое унижение, как оказалась на половике, не в состоянии вырваться из державших ее крепких рук. А потом, когда Хильдегард пустила в ход ремень, Брижит не чувствовала уже ничего, кроме боли. От каждого удара спину словно опаляло огнем, и оставалось только кричать сквозь кляп, которым истязатели предусмотрительно заткнули ей рот. Еще до того, как Хильдегард ударила ее в последний раз, несчастная потеряла сознание, а очнувшись, обнаружила, что она, совершенно нагая, лежит на своем тюфяке.

Брижит снова заплакала, но вскоре одумалась и вытерла слезы. Сдаваться нельзя! Нужно собрать одежду с сапфирами и запастись едой. Уже сейчас следует подкрепиться, ведь она голодала целый день. Надо заставить себя превозмочь боль, слезть с соломенной постели и снова попытаться убежать. На этот раз она возьмет с собой Вольфа.

Роланд беспокойно метался во сне, его мучило навязчивое сновидение, преследовавшее его всю сознательную жизнь. Иногда сны были светлыми и безмятежными, иногда — тревожными, иногда — даже пугающими, но Роланд не мог понять, о чем они. С годами это повторялось все реже, но сны приходили почти всегда, когда он бывал чем-либо обеспокоен.