Фигура легкого эпатажа

— Не буду-у-у!

— Ребенок совершенно не умеет себя вести! — вышел из себя Антонов. — Закрой рот!

— А-а-а!

— Сейчас ремень возьму, — пригрозил дед.

— У-у-у!

— Китти, — ласково сказала Анна, — если ты сейчас замолчишь, я куплю тебе косметику.

Воцарилась тишина.

— «Принцессу»? — поинтересовалась спустя мгновение Китти.

— Да, — кивнула Анна. — Ты же давно о ней мечтала!

— А что именно?

— Все, что захочешь.

— Ага, — разом забыла о капризах Китти, — запоминай. Мне нужен блеск для губ, помада разная, тени, душистая вода, шампунь, гель для душа, крем…

— Если быстро и молча съешь капусту, — мягко улыбнулась Анна, — получишь еще и лак для ногтей от «Принцессы».

— Вау! — заорала Китти и схватила вилку.

— Отвратительно! — прохрипел Антонов. — Ничему не учат ребенка. Его не наказывают, а покупают хорошее поведение. Это омерзительно. И еще раз доказывает правильность моего решения! Гувернантку нужно выгнать вон! Прямо сейчас!

— Папа, — голосом учительницы подхватила Лана, — не следует принимать решение сгоряча. Мы, кстати, до сих пор не можем найти человека, чтобы гулять с Белочкой. Уже месяц объявление висит, никто не приходит.

Антонов вскочил, швырнул об пол бокал и взвизгнул:

— Молчать! Кто в доме хозяин?!

— Ты, дорогой, — спокойно ответила Анна.

— Не сметь спорить!!!

— Конечно, папа, — прозвучал хор голосов, — не волнуйся!

— Мерзавцы! — затопал ногами по осколкам Михаил Петрович. — Сволочи!

Члены семьи с самым равнодушным видом уткнулись в тарелки и чашки.

Неожиданно мне стало жаль мужчину. Не знаю, как вы, а лично я начинаю лишь сильнее заводиться, когда в ответ на свои восклицания слышу спокойное: «Лампа, не дергайся». Намного лучше, если противоположная сторона с радостью поддерживает истерику. Можно поорать друг на друга, и тогда быстро успокаиваешься. Равнодушное выражение на лицах домашних в момент ссоры является для меня крайним раздражителем.

— Выгнать сию секунду! — кричал совершенно красный Антонов.

— Успокойся, папа, — мрачно протянул Костя, — у тебя давление подскочит.

Я быстро встала.

— Михаил Петрович, пойдемте, я покажу семейный альбом, специально привезла его с собой.

Неожиданно краснота с лица хозяина дома исчезла.

— С удовольствием погляжу фото, — мирно ответил он. — Возьми с собой воды!

Я схватила со стола бутылку минералки и побежала за «дядей».

Глава 7

Кабинет Антонова выглядел шикарно: просторная комната, обставленная очень дорогой мебелью из цельного массива. Страшно представить, сколько может стоить даже одно из шести кресел, расставленных по пятидесятиметровому пространству. Похоже, они сделаны из красного дерева и обиты антикварной гобеленовой тканью.

Михаил Петрович рухнул на софу.

— Сейчас, подожди, сделаю один звонок, — с этими словами он достал из кармана мобильный телефон и набрал какой-то номер. Но так и не дождавшись ответа, убрал сотовый снова в каман.

— Они меня до смерти доведут.

— У вас просто несовпадение темпераментов, — попробовала я успокоить Антонова.

— Нет, хамят нарочно! — еще в запале воскликнул Михаил Петрович. — Вот всегда так: начинаю справедливые замечания делать, а они спорят. Безобразие! Не уважают! Ни в грош не ставят!

— И дети, и жена вас очень любят, поэтому и не желают ввязываться в конфликт, берегут ваши нервы, — попыталась я успокоить «папеньку».

Но тот вдруг снова побагровел и, сильно толкнув стоящий возле диванчика столик, заорал:

— Не сметь со мной спорить! Я всегда прав.

Я вздохнула. Ну вот, опять. Кстати, хотите дружеский совет? Если встретились с неуправляемо гневливым человеком, не бойтесь. Как правило, такие люди подобны петардам: загорелись, взорвались и погасли. Намного хуже те, которые тихо тлеют яростью, прикрывшись улыбочкой. Вот от женщин типа Анны или Киры жди ножа в спину. А еще «фейерверк» легко утихомирить, если быстро перевести разговор на какую-нибудь малозначительную тему.

— Кто такая Белочка? — живо поинтересовалась я.

Михаил Петрович шумно выдохнул воздух.

— Собака. Ее завела Аня. На мой взгляд, совершенно ненужная забава, но жене захотелось, и я спорить не стал. Правда, считаю, что животные не должны жить в доме, их место на улице.

— Ой, — воскликнула я, — а где же песик?