— Под подозрением все: Костя, Лана, Кира, Ася, Галя. А мне, похоже, совсем каюк.
— Почему?
Мара встала, распахнула просторный гардероб и стала рыться в белье, приговаривая:
— Куда же он подевался?
— Кто? — спросила я.
— Да, понимаешь, утром стала я одеваться, — нервно зачастила домработница, — а из мешка с трусами пузырек выпал. Из темного стекла, пробкой закрыт, пустой совсем. И как он ко мне попал? Кто сунул? Ясное дело, там яд был, которым Михаила Петровича отравили, а я его в руках вертела. Понимаешь? Подставить меня хотят. Помоги!
— Попробую, — кивнула я. — Знаешь, тебе и правда повезло. Вот мои документы, читай.
Мара схватила книжечку.
— Частный детектив? — воскликнула она. — Так, выходит, ты не ясновидящая?
— Нет, занимаюсь поиском убийц и сюда пришла не случайно.
Мара схватилась за виски.
— Мигрень начинается. Ничего не понимаю! В мозгах кавардак. А больше всего боюсь, что меня сделают виноватой. Пузырек-то был и исчез. Ну просто испарился! А там мои отпечатки пальцев. Боже!
— Глянь на другой полке, — посоветовала я.
— Здесь лежал, в пакете.
— Все же посмотри, там тоже мешок есть.
— Где?
— Нагнись.
— Ну и ну, — удивилась Мара, — ничего такого тут раньше не имелось. У меня всего один пакет с нижним бельем.
Продолжая говорить, домработница вытащила полиэтиленовый кулек, раскрыла его и взвизгнула:
— Мама!
— Что там? — бросилась я к ней.
Марина молча протянула мне непрозрачный мешок, я опустила глаза и ахнула. Внутри лежали пачки сторублевых банкнот, аккуратно перехваченные белыми полосками бумаги.
— Сколько тут? — прошептала Мара.
Я взяла пакет, вывалила его содержимое на кровать и ответила:
— Похоже, миллион.
— Боже, тот самый, что пропал у Михаила Петровича! — затряслась Мара. — Меня расстреляют!
— Не неси чушь, — твердо сказала я и начала запихивать пачки назад.
— Хозяина отравили, на пузырьке с ядом теперь мои отпечатки, деньги в моем шкафу… Если вспомнить про долг за квартиру… — пролепетала Мара. — Ой… ой… ой!
Я засунула пакет обратно в шкаф.
— Успокойся. Сказала же — помогу.
— Да, да, да… — лихорадочно бормотала Мара. — Отблагодарю, заплачу… только выручи, узнай все…
Видя, что у женщины сейчас начнется истерика, я схватила ее за плечи, встряхнула и решительно сказала:
— Немедленно возьми себя в руки! От слез и причитаний проблема меньше не станет. В вашем доме творятся чудные дела. Но их ведь кто-то затеял! Этот человек убил Михаила Петровича и решил свалить вину на тебя.
— Господи… — зашмыгала носом Мара. — Мне конец, поставят к стенке…
— В России мораторий на смертную казнь, — возразила я. — Да и раньше, насколько знаю, исключительная мера наказания к слабому полу применялась крайне редко.
Но мои разумные доводы не утешили Мару, из глаз домработницы потекли слезы.
— Послушай, — зашипела я, — хочешь выпутаться из неприятностей?
— Да, — всхлипнула Мара.
— Тогда перестань лить слезы! Никогда нельзя предаваться унынию и опускать руки, все поправимо.
— Угу, — шепнула Мара.
— Я и не такие задачки решала!
— Правда? — с робкой надеждой осведомилась Марина.
— Стопроцентно! А сейчас лучше ступай в спальню, в ту, куда намеревались поселить племянницу, и принеси мне оттуда пульт, такой серый, с тремя кнопками: красной, желтой и зеленой.
На лицо домработницы наползло выражение изумления.
— Пульт? Какой? Зачем? Откуда знаешь, где он лежит?
— Слишком много вопросов, — скривилась я. — Хочешь выпутаться из беды? Неси пульт.
Глава 15
Домой я порулила часов около трех дня. В голове крутились разные мысли.
Мало того, что я оказалась впутанной в невероятную историю, так еще Мара не сумела отыскать пульт. Сначала она в одиночестве исследовала спальню, потом, воспользовавшись тем, что в особняке в тот час никого, кроме прислуги, не было, она мне предложила:
— Сама поищи.
Я излазила всю комнату, но блокатор испарился. И что теперь прикажете делать? Тайком купить новую технику? Но у меня же нет подобных денег! Признаться в совершенном? Ни за какие коврижки! Я не люблю слов «безвыходное положение», но сейчас почти готова была их произнести.
Припарковав машину во дворе, я внимательно осмотрела другие автомобили. Похоже, ни Сережки с Юлей, ни Вовки, ни Кати дома нет. Сбегаю-ка я в супермаркет, куплю курочку и запеку ее в духовке. А пока она готовится, можно будет картошечку пожарить. Поев, домашние станут добрыми, ласковыми. Авось что-нибудь придумается насчет оживления бытовой техники.