Фигура легкого эпатажа

— А-а-а! — коротко всхлипнул Сережка и замолк.

Окончательно перепугавшись, я принялась шарить руками по полкам, суматошно спрашивая:

— Сережк! Чего случилось? Ответь!

Но старший сын Катюши по непонятной причине хранил полнейшее молчание.

С каждой секундой мне становилось все страшнее и страшнее, а коробка со свечами, как назло, не попадалась. Под руки лезла всякая дрянь — куски мягкой ткани, комки шерсти, щетки, молоток. Господи, он-то каким образом попал в шкаф, инструменты у нас хранятся совсем в другом месте…

Вдали замерцал огонек, я перевела дух и увидела Лизу.

— Вспомнила про свечу-фигурку, — радостно воскликнула девочка. — Мне ее Лаура Антонова на день рождения подарила. Прикольная штучка в виде кошечки. Жалко зажигать было, но пришлось, а все из-за того, что ты, Лампа, не сумела обычные свечи найти.

— Вот они! — воскликнула я, хватая с полки серую коробку.

— А чего Серега на полу сидит? — удивилась Лиза.

— Действительно… — изумилась я. — Сережа, в чем дело?

— Мне на голову тяжесть упала, — глухо ответил парень, — испугался. И, между прочим, больно.

— На полках одни старые вещи, тряпки всякие, — бойко ответила я, пытаясь открыть коробку со свечами.

Пришло же кому-то в голову так запечатать тару! Неужели не понятно: человеку захочется воспользоваться покупкой, никто не станет любоваться на упаковку приобретения!

— Хороши тряпки! — возмутился Сережка, тыча пальцем в некий довольно большой круглый предмет. — Какой идиот положил в шкаф эмалированный таз?

— Да еще гнутый, — подхватила Лиза. — Вон какая вмятина!

— Тазик был хороший, — подскочила я, — он раньше в ванной стоял, а потом, когда мы автоматическую стиральную машину купили, стал не нужен, вот я и прибрала его.

Сережка медленно поднялся.

— Господи, сколько дряни в этом шкафу! Зачем мы ее храним?

— Ну… из экономии… — не слишком уверенно ответила я. — Чтобы деньги на нужные вещи не тратить. Понадобится, допустим… э… утюг, а вот он…

— Ага, чугунный! — фыркнул Сережка. — Такими давно никто не пользуется, человечество электрические придумало.

— В особенности сейчас он пригодится, — язвительно ответила я, — когда во всем доме тока нет. Представь, тебе нужно на деловую встречу…

— Гнутый таз вышвырнуть пора, — перебил меня Сережка.

— Он был совсем новый! — повторила я.

— Может, и был, да только покорежился от встречи с твоей головой, — захихикала Лиза.

— Ну сколько можно копаться? — закричал Кирик. — Идите в гостевую, несите свечи, мы электрика на ощупь лечим.

Лизавета развернулась и со всей возможной скоростью поспешила на зов. За ней, держась за голову и охая, пошел Сережка, а я, безуспешно пытаясь на ходу открыть коробку со свечами, замыкала шествие.

Конечно, эмалированный таз не следует держать на самой верхней полке, тут Сергей целиком и полностью прав. И, естественно, нужно навести в шкафу порядок. Ну почему я не положила свечки под рукой, на кухне? И по какой причине эта мерзкая коробка не желает открываться? Я уже сломала два ногтя, но картонная крышка даже не пошевелилась!

Глава 16

Свечка в виде кошечки, подаренная Лизе одноклассницей, давала мало света, но все равно, войдя в комнату, я различила кровать и полулежащего на ней Виктора Николаевича.

— Что с ним? — спросил Сережка у Кати.

Подруга развела руками.

— Похоже, электрик гастарбайтер, его ударило током, и то ли от страха, то ли от боли мужчина потерял способность общаться на русском языке.

— Такое бывает? — недоверчиво протянула Юлечка.

Катя кивнула:

— В специальной литературе описаны случаи, когда после удара молнии выживший человек вдруг получал сверхспособности, в частности, принимался бодро лопотать на каком-нибудь суахили, о котором до катастрофы и не слыхивал.

— В нашем случае, — напомнил Серега, указывая на сварщика, — он забыл, что знал.

— И подобное вероятно, — кивнула Катя.

— Что же нам теперь с ним делать? — уперла руки в бока Юлечка.

— В больницу везти, — подсказал Кирюша.

— Думаю, нет нужды, — задумчиво протянула Катюша. — Вроде он в порядке — давление, пульс… Но, если честно, поражение током не моя специфика.

— Уважаемый, кушать хотите? — фальшиво бодро спросил Сережка.

Виктор Николаевич закивал.

— А выпить не откажетесь?