Фигура легкого эпатажа

— Он сказал… он сказал… он сказал… — словно заевшая пластинка, забубнила Ларочка, — что обязательно убьет меня. Достал нож, такой длинный… С него кровь капала! О-о-о! Мама! Смотри, он в окно заглядывает!

В голосе Лары звучал такой ужас, что Мэри, похолодев, уставилась на бархатные шторы. В ту же минуту она поняла абсурдность своего поступка. Во-первых, комната Лары находится на втором этаже. Это какого же роста нужно быть, чтобы суметь заглянуть в окно? Впрочем, бандит мог воспользоваться лестницей… Но ведь сейчас окно закрыто занавесками!

— Ларочка… — воскликнула Мэри и осеклась.

Нет, дочь ничего не придумывает, она на самом деле, похоже, видит грабителя. Ни одной актрисе в мире столь точно не изобразить ужас — с лица Ларочки стекли все краски, глаза провалились под брови, нос заострился, над верхней губой появилась цепочка мелких капелек.

«Надо немедленно везти девочку в Москву, — приняла решение Мэри. — Да, не в Новосибирск или еще куда, а только в столицу, где много научных центров».

Первый раз за все время болезни Ларочки матери в голову пришла ужасная мысль: что, если у девочки начинается шизофрения?

Глава 19

Мэри оказалась человеком решительных действий — она мгновенно устроила переезд в Москву. Для начала мать привезла Лару в столичный медицинский центр, где было сделано полное исследование состояния здоровья ребенка. Одновременно с бывшей спортсменкой работали и психологи.

Выяснилось много пугающего. Кроме больной щитовидной железы, у девочки обнаружились странные изменения в крови, поражение почек, печени. Слава богу, до онкологии дело не дошло.

— Значит, Лариса профессионально занималась спортом? — спросил профессор Герасим Семенович Кугайлов, который взялся лечить ребенка. — Скажите честно, она принимала запрещенные препараты?

— Что вы! — замахала руками Мэри.

— Тренер мог не рассказывать родителям о добавках, — вздохнул Кугайлов.

— Ларочку тренировала ее бабушка, — пояснила Мэри. — Впрочем, спросите сами у дочки, хотя я знаю совершенно точно: моя мама никогда не применяла химию, она добивалась от спортсменок результата честным путем.

Ларочка тоже отрицала прием каких-либо лекарств.

— Постойте, бабушка давала ей витамины, — вдруг вспомнила Мэри. — Самые обычные, из аптеки. Девочка их курсом пила.

— Витамины? — нахмурился Кугайлов. — И как они выглядели? Много разноцветных таблеток?

Лара засмеялась.

— Нет, всего по одной пилюле надо было принимать. Длинная, желтая штучка, ее еще глотать тяжело. А делают их в Москве. В Новоклимовске их даже не продавали, бабуля в столицу каталась, на фирму, брала сразу ящик и привозила.

— Ящик? — вздернул брови Герасим Семенович. — Зачем столько?

Ларочка снисходительно улыбнулась.

— Нас же много, целая школа. Бабушка не могла только меня одну витаминами подкармливать, она раздавала упаковки девочкам и велела пить утром, после завтрака.

— На банке имелась этикетка и был обозначен состав? — не успокаивался ученый.

— Ага, — кивнула Лара.

— У вас не осталось этих витаминов?

— Дома в аптечке есть, — кивнула девочка.

Кугайлов потер затылок.

— Сделайте одолжение, садитесь в мою машину, скажите шоферу адрес и привезите сюда таблетки.

— Хорошо, — кивнула Лара.

Когда Мэри и врач остались одни, Кугайлов сказал:

— Увы, большинство тренеров сейчас используют допинг. Последствия приема препаратов непредсказуемы.

— Моя мама не такая! — возмутилась Мэри. — Она очень любила детей.

— Но Лауре Петровне платили деньги за результаты, — напомнил Кугайлов. — Кроме того, смею предположить, имелись рекламные контракты от фирм, производящих спортивную одежду, обувь и инвентарь. Производителей интересуют лишь чемпионы, никому не нужно видеть свой логотип на майке аутсайдера.

— Воспитаницы мамы ни разу не попались на допинге, — продолжала возражать Мэри. — Весь спортивный мир знал: ученицы Антоновой никогда даже не прикоснутся ни к каким стимулирующим средствам.

Кугайлов тяжело вздохнул:

— Дорогая моя… Наука движется вперед семимильными шагами, и речь сейчас уже идет, увы, о генном допинге. Есть множество различных уловок, вплоть до использования беременности.

— Чего? — подскочила Мэри.

Герасим Семенович вытащил из кисета трубку.