Канкан на поминках

Теперь мы поселим в его квартире Ксюшу и новорожденного… Думаю, Володька остался бы доволен таким решением… И, конечно, ни я, ни Катя никогда не бросим эту несчастную, так и не успевшую стать законной супругой Костина.

– Лампа, – заорал Кирюшка, – немедленно открой дверь, слышишь, сейчас же отвори, иначе взломаю!

Я высунулась в коридор.

– Чего тебе?

– Почему заперлась?

– Ну не мыться же мне с распахнутой дверью!

– Именно так и мойся.

– Но я хочу душ принять.

– Ну и что? Подумаешь, что я, голую женщину не видел? – отмахнулся Кирюшка.

– Да? – удивилась я. – И где же?

Мальчик со вздохом посмотрел на меня.

– Лампа, в любом киоске продается «Плейбой», там бабы во всех видах.

– Ну я-то не настолько молода и хороша, как фотомодели, потому предпочитаю совершать омовение без свидетелей!

– Чего ты ревешь?

– Кошелек потеряла со всеми деньгами!

– Тьфу, – в сердцах сплюнул Кирюшка, – ну, ты даешь! Так убиваться из-за идиотских бумажек.

– Без этих, как ты выражаешься, бумажек нам никто ничего не даст, даже батончик хлеба, – парировала я, вытирая лицо.

– Погоди, – сказал Кирка и умчался.

Через две минуты он принесся, держа в руках кошелек.

– На, тут три тысячи.

– Откуда так много?

– На хорошие ролики собираю, они триста долларов стоят. Забери и трать, только не плачь больше. И у Лизы деньги есть, правда, меньше, всего тысяча.

– Кстати, где Лизавета?

– В школе.

– А ты почему дома?

– Интересное дело, – воскликнул Кирка, – побоялся оставить тебя в таком состоянии.

Я взяла копилку, поставила ее на кухне, включила чайник и позвала собак на прогулку.

Глава 8

В почтовом ящике белели номера «Московского комсомольца». Дети не вынимали без меня прессу. Я не слишком люблю это издание, но Лизе и Кирюшке газета нравится. Пока собаки, радуясь солнечному утру, носились по двору, я раскрыла газету, вышедшую в день смерти майора, глянула на третью полосу и чуть не потеряла сознание. Через всю страницу шла «шапка» – «Мент позорный». Статья была о Володе Костине.

«Простые люди, столкнувшись с криминалом, боятся обратиться в милицию. Впрочем, я их понимаю, ведь в кабинете на стуле, облаченный в форму, может сидеть «мент позорный», такой, как майор Владимир Костин», – так бодро начинался материал. Строчки дышали ненавистью и источали яд. Достаточно подробно была описана ситуация с Софьей Репниной, но это еще полбеды. Некий корреспондент Константин Ребров сообщал откровенно лживые, гнусные факты, от которых у простых читателей волосы должны были встать дыбом по всему телу. Майор Костин брал огромные взятки, прикрывал за деньги дела, сажал за решетку невинных, бедных людей и вызволял из СИЗО бандитов. «Откуда у простого сотрудника МВД деньги на новую квартиру в элитном районе? – вопрошал Ребров. – Четыре комнаты дорого стоят, даже на окраине. К тому же квартира шикарно обставлена, а в подземном гараже стоит джип. Знаете, сколько стоит такая машинка? Нет? Тогда сообщу – ровнехонько зарплату сотрудника милиции за десять лет. Может, конечно, господин Костин не ел, не пил, не одевался, а копил деньги на джип, но что-то мешает мне поверить в это. Уж не знаю, где майор взял бешеную сумму, но твердо уверен в другом: именно из-за таких, как Владимир Костин, сотрудников милиции зовут «ментами позорными», а районные отделения – «легавками».

Я принялась с ожесточением рвать газету. Подбежавшие собаки решили, что хозяйка затеяла новую веселую игру, и стали хватать клочки. Еле-еле успокоившись, я поднялась наверх. Нужно немедленно звонить в редакцию.

На обороте вчерашнего номера «Комсомольца» был напечатан номер.

– Секретариат, – прозвучал ответ.

– Позовите Константина Реброва.

– Кого?

– Корреспондента Константина Реброва.

– У нас нет таких сотрудников.

– Но в газете материал за его подписью!

– Погодите минуту.

Из трубки донеслось шуршание, потом тот же голос произнес:

– Заметка шла через отдел информации, туда и звоните.

Минут пятнадцать меня футболили по разным номерам, пока наконец не раздался раздраженный мужской баритон:

– Ну и что вам не понравилось?

– Все! Вы Ребров?

– Нет, Шлыков.

– Позовите Реброва.

– Это мой внештатный автор, я готов выслушать претензии.

– Как вы посмели оклеветать честного человека?!

– Что-то не пойму, – хмыкнул Шлыков, – вы майор Костин?