Канкан на поминках

– Нет, под дождь попала, – пропыхтела я, пытаясь отодрать джинсы от коленей, – задумалась и просидела на скамейке под ливнем…

– Так ты их ни за что на снимешь, – сообщил Кирюшка, – а ну ложись на кровать и задери ноги вверх.

– Зачем?

– Давай, давай, – велел мальчик.

Я покорно улеглась на спину и подняла конечности. Лизавета ухватила за самый низ правую брючину, Кирюшка – левую.

– Эх, раз, два! – скомандовала девочка.

Последовал резкий рывок, я не удержалась на покрывале и мигом оказалась на полу, пребольно стукнувшись спиной о паркет.

– Ну и отлично, – потряс джинсами Кирюшка, – иди мойся и топай в кухню. Мы твою долю картошки оставили на столе.

Дети пошли к двери. На пороге Лизавета обернулась и ядовито сказала:

– Кстати, взрослые люди не сидят на полу в одних трусах, причем рваных!

– Глупости, – разозлилась я, – у меня все белье целое, только недавно купила.

– В зеркало глянь, – хихикнул Кирюшка.

И ребята умчались.

Я поднялась и подошла к трюмо. И правда, на левом боку зияла огромная дыра. Нет, какое безобразие! Только утром вытащила из хрустящего пакетика совершенно новые светло-бежевые трусики, и вот пожалуйста, во что они превратились через несколько часов носки.

Кипя от негодования, я сбегала в ванную, тщательно умылась и пошла в кухню. Рот наполнялся слюной, а желудок сжимался. Целый день я ничего не ела, зато сейчас оттянусь по полной программе. Жареная картошка с ветчиной и репчатым луком, да еще приготовленная не своими руками, ну что может быть вкусней?

Глава 19

Вбежав на кухню, я проглотила слюну, глянула на стол и замерла с раскрытым ртом.

Несколько лет назад, когда старший сын Кати, Сережка, женился на девочке Юле, живущей в соседней квартире, Катерина сделала гигантский ремонт, объединив две квартиры в одну. Как каждая бывшая советская женщина, она мечтала о большой кухне, поэтому стенку между пищеблоками разбили и получилось огромное, двадцатиметровое помещение. Сережка, Юля, Катюша и Кирюшка решили, что одного санузла хватит, поэтому из второго сделали кладовку, а из второй ванной гардеробную. Правда, по утрам в нашей квартире разыгрываются нешуточные баталии между детьми, стремящимися к унитазу, да еще кошки любят, как правило, надолго оккупировать «уголок задумчивости», но кухня у нас роскошная, я ни у кого не видела такой.

Посередине стоит огромный стол со стульями. Одновременно сесть могут десять человек, а если вытащить еще и табуретки, то спокойно помещаются и все четырнадцать. Но сегодня табуретки пустовали, как и стулья, и никого из домашних на кухне не было. Вернее, ни Кирюши, ни Лизы, потому что кое-кто нагло восседал прямо посередине стола…

– Муля, – прошипела я, – что ты здесь делаешь?!

Мопсиха, с трудом ворочая глазами, взглянула на меня. Ее короткая, тупоносая мордочка блестела от масла, а на одном из треугольных ушек покачивалось колечко лука с изумительно вкусной коричневой корочкой. Короткие лапки Мулечки были растопырены, и между ними виднелось розовое брюшко, вернее, туго набитое пузо. Перед мопсихой стояла абсолютно чистая, вылизанная сковородка. Великолепная жареная картошечка с ветчиной исчезла, от нее остался лишь дразнящий аромат.

Наши мопсихи, Муля и Ада, сестры, рожденные одной матерью от одного отца, но более непохожих друг на друга девиц я не встречала. Ада шумная, крикливая, целый день носится по комнатам, приставая ко всем с желанием поиграть. Стоит только крикнуть «Ада!», как она мигом прибегает и начинает бешено вертеть толстым, скрученным хвостиком. Больше всего на свете она любит поесть и сметает из миски все, иногда мне кажется, что она проглотила бы и гвозди, окажись те у нее в тарелке. Но, несмотря на невероятный аппетит и постоянную готовность подкрепиться, Ада худенькая, даже тощенькая, и посторонние люди, приходящие в гости, глядя на толстую, бочонкообразную Мулю, восклицают:

– Ну, сразу понятно, кого в этой семье больше любят! Вы что, ту, мелкую, совсем не кормите?

При всей своей проказливости и непоседливости Ада великолепно воспитана и никогда не ворует со стола. Ее можно спокойно оставлять возле блюда со свежепожаренными котлетами, и мопсиха ни за что их не тронет. Другое дело, что она начнет тихо повизгивать, потом завывать и издавать такие звуки, что вы сами засунете ей в пасть вожделенное яство, но чтобы утащить с тарелки хоть крошку? Нет! Ада слишком интеллигентна и никогда не опускается до мародерства.