Жена не решилась сказать мужу, что яйца покупались для него, ее с души воротит при взгляде на этот продукт, а Филипп обожал омлет. Да и пакет на заднее сиденье он клал собственноручно. Впрочем, у большинства мужей во всех неприятностях виноваты жены.
Потом Филипп заявил:
– Уезжаю на месяц.
– Куда? – удивилась Фаина.
– На заработки, – пояснил Лаков, – надо долги за машину отдавать.
Недели через две позвонила женщина и сообщила о смерти Филиппа. Фая терялась в догадках. Супруг, оказывается, попал в больницу, да еще в инфекционное отделение. Там и скончался.
– Да уж, – вздохнула я, – знаю, как в клиниках относятся к тем, кто не платит врачам!
– Вот тут вы не правы, – возразила Фаина, – как раз наоборот вышло.
И она принялась рассказывать, с каким удивительным вниманием отнеслись к ней в больнице.
– Женщина там главврач, такая умная, рассудительная, все извинялась, что спасти не сумели…
Одним словом, Фаечку приветили, как старуху Самохвалову. Напоили чаем, угостили конфетами, доставили домой на машине и оплатили похороны.
Затем Фаина решила продавать машину, и к ней явился Семен. Вот так ненавистный автомобиль сыграл роль свахи. Теперь у женщины началась иная жизнь. За все страдания и муки господь послал ей Сеню, доброго, ласкового, понимающего. Проклятую «девятку» они продали. Семен решил, что ничего не должно напоминать жене о прошлой жизни. Потом добавил кой-чего, и вот на днях пара переселяется на собственную жилплощадь. Единственное, что омрачает радость Фаины, – это бесконечные заимодавцы, желающие получить назад свои кровные денежки. Фая уже заколебалась объяснять: муж, слава богу, помер, а она в долг ни у кого ничего не брала.
ГЛАВА 25
Я приехала домой усталая. Целый день промоталась по Москве, и все зря. Панкратовы умерли. Старуха Самохвалова и Фаина Лакова совершенно не тужили об ушедших безвременно внуке и муже. Лопнула еще одна, казавшаяся такой привлекательной версия!
Полная грустных раздумий, я прислонилась к стене и стала ждать лифт. В нашем доме их два, но на грузовом почти постоянно висит табличка «Не работает». Разгневанные жильцы жалуются регулярно в домоуправление, но там только руками разводят: кабину давно пора менять, а денег нет. Поэтому нам приходится проводить много времени в ожидании маленького, пассажирского лифта. Но сегодня минуты текли и текли, а кнопка вызова не собиралась «залипать».
Тяжело вздохнув, я пошла пешком. Дом наш, хоть и выглядит самой обычной блочной башней, построен по спецпроекту. Поэтому мусоропровод находится за лестничной клеткой, в специальном отсеке. Огромная, железная труба, куда запросто пролезает здоровенная картонная коробка, спрятана за дверью. Всем жильцам такое положение вещей нравится, в доме нет запаха, а из-за гигантских размеров трубы у нас крайне редко случаются засоры. Последний произошел в прошлом году, когда Звягинцев из 92-й квартиры решил выбросить старые санки. Поленившись идти во двор, парень, недолго сомневаясь, запихнул их в мусоропровод. Кстати, саночки лихо пролетели с девятого этажа до первого, застряли они внизу, в подвале, на выходе из трубы. Пришлось Звягинцеву покупать дворнику Василию бутылку водки.
Добравшись до нужного этажа, я поняла, почему лифт не спешил по вызову. Сопящий от напряжения Лева пытался впихнуть в крохотную кабину огромный палас.
– Что ты делаешь?
Мужик вздрогнул и затравленно ответил:
– Вот, не лезет никак!
– И не влезет, – приободрила я его, – виданное ли дело, коврик-то пять на шесть. Вообще, зачем ты решил наш палас утащить? Он уже не новый.
– Шутишь все, – буркнул Лева, – Капа велела во двор вынести.
– Ночью?
– Почистить приказала снегом, все растает скоро, а коврик грязный. Помоги мне его впихнуть.
Мы принялись вдвоем вталкивать гигантский рулон в лифт, но совершенно безрезультатно. Промучившись минут пять, я предложила:
– Давай вытащим и скажем Капе, что трюк невозможен.
Обрадованный Лева кивнул. Мы положили палас на пол, открыли дверь и наткнулись на Капу с пылесосом.
– Уже освежил? – удивилась она.
– Он не влезает в лифт, – сказали мы с Левой хором.
– Ну и что? – удивилась Капа.
– Назад несем.
– Такую грязь на свежевымытые полы? – возмутилась Капитолина. – Тащите во двор и от души поработайте вениками, лентяи! – Но он в лифт не входит!
– На руках спускайте, пешком. Разве трудно? Лева за один край, ты, Лампа, за другой и вперед, с песней.