Бабочка в гипсе

Коли не знаешь, что делать, осмотри еще раз место преступления. Я решила с утра наведаться в руины здания у железной дороги и легла спать, обняв Мулю и Аду.

Глава 32

– Лампа! – закричала баба Нила.

Я скатилась с кровати:

– Что?

– Испугала тебя? – напряглась мать хозяина. – Ну прости. Сегодня-то суббота.

– Ну и? – зевнула я.

– Нинки-то нет, – зачастила баба Нила. – Как под землю провалилась! Надо ее по больницам поискать. Может, она ногу сломала? Куда звонят в подобных случаях?

Я отвела глаза в сторону. В интересах следствия о смерти Силаевой Гладков велел молчать.

– И дети, – частила баба Нила, – их нужно забрать вечером из сада! А в понедельник назад отвести.

– Мне не трудно съездить за мальчиками, – сказала я, – но я не могу сидеть с ними весь выходной.

– Так и не надо! – обрадовалась баба Нила. – Я их помою, накормлю, мультик включу. Не забудь только их сюда вечером привезти.

– Без проблем, – пообещала я и пошла в ванную.

Развалины таксопарка по-прежнему выглядели мрачно. Я девушка запасливая, поэтому прихватила с собой аж три фонаря. Если один погаснет, а второй сломается, то воспользуюсь третьим. Можете считать меня трусихой, но я называю такое поведение предусмотрительным.

Несколько часов я ползала по полу, перебирая битые кирпичи и остатки стекла, заглянула во все щели и дыры, сдвинула все, что двигалось, и подняла все, что поднималось. В результате обзавелась несколькими ссадинами, царапинами, больно ушибла колено и заработала головную боль.

Мне очень не хотелось признавать свое поражение, я считаю, что следы всегда остаются, просто их не видит невнимательный глаз. Но на этот раз, похоже, преступник был на редкость аккуратен. Эксперт установил, что снайпер стрелял в Нину с лестницы. Жертва находилась в подвале, киллер спускался, поймал женщину в прицел и нажал на спусковой крючок. Силаева не ожидала нападения, она, вероятно, знала убийцу.

Я начала обшаривать лестницу и внезапно обнаружила крохотный кусочек серо-голубого полиэтилена с чуть присборенной верхней частью. Секунду я рассматривала находку, потом подцепила ее пинцетом и аккуратно запаковала в герметично закрытый мешок. Обрывок маленький, но, может, эксперт Макса, гениальная Равиля, сумеет из него что-то выжать?

Грязная и усталая, я вернулась к машине, кое-как вытерла руки влажными салфетками, почистила джинсы и поехала в садик за малышами.

– Тетя Лампа, – заорали Игорь и Леня, кидаясь ко мне, – а где мама?!

– Она уехала в командировку, – лихо соврала я.

– За деньгами, – деловито уточнил Леня, – привезет их много-много, купит мне машину.

– И мне, – не замедлил обрадоваться Игорь.

Леня показал брату язык:

– Только мне.

Игорь стукнул братца по макушке кулаком:

– Фигу тебе!

Ленечка не остался в долгу, началась драка.

– А ну тихо! – повысила я голос. – Вам нужно любить друг друга, а не сориться. Одевайтесь, не забудьте поддеть под комбинезоны рейтузы, на улице мороз.

– Ты на машине? – деловито осведомился Игорек.

– Конечно, – подтвердила я.

– Тогда можно комбезик прямо на колготки натянуть, – обрадовался мальчик.

Я вздохнула. Ну почему детям всегда лень одеваться по погоде? Сколько раз Кирюша и Лизавета доводили меня до истерики, занудно исполняя одну песню: «Жарко! В шапке голова потеет! Идти до дома пять минут. Можно мы с раздетой башкой сбегаем?»

Вот мне в детстве приходилось молча натягивать толстый свитер, на ноги – нитяные чулки, сильно «кусающиеся» рейтузики со штрипками, серые носки из «козлика» и валенки с калошами. На голову повязывался белый полотняный платочек, на него натягивался «шлем» – шерстяная шапка, плавно переходившая в нагрудник, и лишь потом на нее водружался меховой капор из цигейки. Последний вместо завязок имел длинную белую резинку, подобную мне продевали в трусики, чтобы те не падали. Боюсь, я не смогу объяснить подросткам, что это за зверь такой – резинка. Тонкая белая полоска легко растягивалась, затем столь же легко сжималась и плотно прихватывала капор. Думаю, это было эксклюзивное изобретение советских женщин, которые не хотели, чтобы дети простудили на холоде уши.

Позаботившись о моей голове, мама впихивала доченьку в тяжелую цигейковую шубу. Поскольку ее покупали на несколько лет, она была на пару размеров больше, чем надо. Предвижу вопрос современных родителей: эй, люди, вы специально хотели изуродовать кроху, сделать ее похожей на тюк?