Камасутра для Микки-Мауса

Глава 14

Утром я набрала телефон Лады Вергасовой и сразу услышала голос:

– Слушаю вас.

– Госпожа Вергасова?

– А вы кто?

– Евлампия Романова.

– Э-э… извините, мы знакомы?

– Нет.

– Тогда в чем дело? – удивилась Лада.

– Я расследую дело об убийстве Игоря Грачева, и…

– Ясно, – перебила меня девушка, – мне к вам на Петровку приехать? Могу только через неделю. Ногу подвернула, прыгаю по квартире на костылях.

– Может, я к вам?

– Когда угодно, – легко согласилась Лада, – у вас деньги есть?

– Немного, – осторожно ответила я.

Надеюсь, она не потребует от меня платы за «интервью».

– Сделайте одолжение, купите упаковочку анальгина, нога страсть как болит, прямо невмоготу! Деньги сразу отдам, мне самой не выйти.

– Конечно, по дороге зайду в аптеку.

– Никуда ходить не надо, около моего подъезда киоск стоит, уж анальгин-то там найдется, – сообщила Лада.

– Замечательно, давайте адрес, – обрадовалась я.

Лада открыла дверь и тут же воскликнула:

– Извините за беспокойство, но я живу одна, а подруги все на работе.

Я посмотрела на ее забинтованную ногу.

– Ерунда, мне было совсем не трудно. Как вас угораздило?

– Сама не понимаю, шла, шла и упала, наверное, каблук в выбоину попал, – пояснила Лада, – да вы проходите сюда, в кухню.

Я вошла в довольно просторное помещение. Встречаются иногда женщины, вдохновенные неряхи. Лада оказалась из их числа. Все десять квадратных метров были забиты невесть чем. На подоконнике теснились горшки с пыльными, полузасохшими цветами. Около кашпо валялись пачки сигарет, зажигалки, шариковые ручки, смятые бумажки и грязная расческа. Неменьший бардак царил и на столе. Там громоздились тарелки с засохшими остатками еды, огрызки яблок, испачканные чашки и стаканы. Посередине распласталась плоская сковородка, на ней сиротливо лежала одна отварная картофелина.

– Да вы садитесь, – гостеприимно предложила Лада и поковыляла к плите, – чайку не хотите?

– С удовольствием, – покривила я душой.

Лада распахнула один из шкафчиков, парочка тараканов стремглав кинулась наутек. Даже не поморщившись при виде противных насекомых, хозяйка достала банку без крышки, пальцами залезла внутрь, добыла щепотку заварки и бросила сухие листочки в покрытый коричневыми пятнами крошечный чайничек. Честно говоря, мне и до этого не слишком-то хотелось пить бодрящий напиток, а после того, как я увидела процедуру заварки, желание пропало полностью. Но Лада ничего не заметила. Она схватила грязный донельзя чайник, который, очевидно, когда-то был симпатичным белым электрочайником «Тефаль», и радушно спросила:

– Сахар любите? Если нет, есть мед.

– Большое спасибо, я положу песок.

Лада поставила передо мной кружку, от которой пахло рыбой.

– И что вы хотели узнать? – приветливо спросила она.

– Вы давно знаете Игоря? – осторожно начала я.

– Так всю жизнь, – ответила девушка.

– Да? – удивилась я. – Вместе учились?

– В одной школе, – кивнула Лада, – я на три года старше Игорька, и в садик вместе ходили. Честно говоря, недолюбливала я его в детстве.

– Игоря?

– Ну да.

– Почему?

– Сама была еще ребенком, – вздохнула Лада, – семь лет только исполнилось, а приходилось за час до уроков из дома выметаться, все из-за Игорька.

Я вздернула брови:

– Не понимаю.

– Чего же тут не понятно, – усмехнулась Лада, – в обязанности мне вменили брата в садик таскать. Весной еще ничего, а зимой и осенью просто ужасно! Сначала дома одень его: трусики, колготки, рейтузы, носочки, майка, рубашка, свитерок, косынка, шапка и т. д. Офигеть можно. Ребенок-то не стоит на месте, вертится, кривляется, потом плакать начинает, жарко ему. А в садике обратный процесс проделать надо, у меня от злости нервы не выдерживали, я его всю дорогу до садика колотила ранцем по голове. Прямо ненавидела Игоря.

– Так он ваш брат, – осенило меня.

– А вы не знали?

– Ну, – я попыталась выйти из неловкого положения, – я только сегодня начала заниматься этим делом, еще во все детали не вникла… И потом, у вас разные фамилии! – Ну и что? – усмехнулась Лада. – Я по глупости в двадцать лет замуж выскочила, через год развелась, а фамилия осталась. Как подумала, сколько документов менять придется, сразу расхотела вновь Грачевой становиться!

– Значит, у вас с братом дружбы не было?