Брачный контракт кентавра

– Вы, конечно, знаете, что сделала Татьяна Привалова? – я увела Серафиму в сторону от философских размышлений.

– Ребенка убила, – вздернула брови старушка. – Кто ж про нее не слышал!

– Она сюда не приезжала? – задала я основной вопрос.

– Таньку посадили, – грустно сообщила Буравкина, – давно и надолго, наказали сильно. Говорят, она в заключении померла, где похоронена, никому не ведомо.

– Привалова освободилась, – сообщила я Серафиме.

– Да ну! – всплеснула она руками. – Так сюда Танька не пойдет. Никакого смысла нет, чего ей здесь делать? Может, в Мопсино направится. Но тоже сомнительно: дом Федор давно продал, и Танька к Привалову не сунется.

– Не слышали ничего про женщину по имени Стефания? – продолжала я расспросы. – Вроде она из местных.

– Стефания, Стефания… – забормотала старушка. – Нет, не подскажу. В Казакове так никого не звали.

В моей сумочке резко зазвенел телефон, я вынула трубку.

– Слушаю.

– Могу дать справку на всех интересующих тебя лиц! – доложила Олеся Рыбакова.

– Пришли на почту, – попросила я, – через четверть часа буду дома.

Увидав меня, собаки обрадовались. Я открыла дверь в сад, выгнала псов погулять и крикнула им вслед:

– Эй, девочки и мальчик, как только совершите делишки, не вздумайте возвращаться в дом с немытыми лапами! Ждите меня на веранде. Оставлю дверь открытой, пусть дом проветрится.

Радостно лая, псы вылетели на участок, а я, не заглянув в гостиную, галопом проскакала по лестнице в спальню к Лизе и включила компьютер. Да, Рыбакова очень ответственный человек – письмо с вложенными файлами уже поджидало меня.

Вынуждена признаться: я – компьютерный идиот, необучаемая единица. И читать текст с экрана не люблю – сразу начинают болеть глаза. Путем долгих наставлений Лиза сумела вбить в мою голову кое-какие навыки, и теперь я ощущаю себя почти хакером. Правда, иногда забываю последовательность действий, поэтому Лиза написала для меня подробную инструкцию и приклеила ее на видном месте.

Я потерла руки, глядя на экран, мерцавший голубым светом. Меня охватила радость: первый этап пройден благополучно. Что там дальше? Где руководство, дотошно составленное Лизой? Ага, вот оно. «Нажми на значок „Интернет“.

Я начала изучать «рабочий стол». Там куча «иконок», ни на одной нет нужного слова. Внезапно я стукнула себя ладонью по лбу. Надо искать букву «е» в кружочке! Абсолютно, на мой взгляд, нелогично обозначать ею слово, которое начинается на «и», но раз уж так повелось, не стоит спорить.

Я щелкнула мышкой, монитор моргнул и продемонстрировал картинку: большая обезьяна сидит на ветке, в одной лапе у нее бокал шампанского, в другой толстая пачка купюр. Но это не Интернет, а фотоальбом! «Лампа, сосредоточься!» – приказала я себе.

Примерно через полчаса, когда из принтера с мягким шуршанием стали выползать листы с напечатанным текстом, я раздулась от гордости. Я гений! Мало найдется на свете людей, которые способны столь же легко справиться с невероятно трудной задачей распечатывания писем! Ну, начнем читать…

Следующий час ушел на изучение справок. В конце концов я отложила листочки. Федор Сергеевич и Вета были стопроцентно добропорядочными гражданами. Но в их биографиях было два странных обстоятельства. Первое. По официальной версии, Миша не являлся сыном профессора, Федор усыновил мальчика сразу после второй женитьбы. В момент бракосочетания отца и мачехи девочка была слишком мала, и Федор, наверное не желая, чтобы Миша ощущал себя в новой семье неловко, решил предоставить ему равные права с дочкой, лишил ее возможности кричать в гневе: «Это мой папа, я здесь главная!» Федор знал, что Татьяна не его дочь, и не хотел, чтобы у девочки было преимущество перед малышом. С другой стороны, профессор уверял меня в том, что он отец Миши. Может, это правда? Когда любовница родила ребенка, Привалов еще был женат, его жена тихо угасала, вот Федор и не записал сына на себя, усыновил Мишу позже.

Мне стало понятно, отчего Танечка верила, что бог считает ее плохой. Мама пару раз воскликнула в присутствии малышки: «Святой отец тебя не любит!» Но сочетание «святой отец» не есть синоним слова «Господь», так верующие часто называют священников. Ирина, мечтавшая выйти замуж за отца Иоанна, говорила то, что думала, – батюшка не испытывает к своему ребенку родственных чувств. А Таня поняла ее по-своему.

Но если и Таня, и Миша были не родными детьми Привалова, то почему он откровенно не любил девочку и замечательно относился к мальчику? Может, дело в матерях? На Ирине Федора заставили жениться родители, любовью в первом браке Привалова и не пахло, а Вету он выбрал сам.