Квазимодо на шпильках

– Вот, – распахнула Зина дверь, – гляди.

Никаких веревок с простынями, символически деливших довольно большую комнату на отсеки, тут не было. Железные панцирные койки стояли впритык. Я давным-давно не видела кроватей, роль спинок у которых играют никелированные штыри, украшенные шариками. Зина в задумчивости глянула на койки и икнула. В воздухе повис отвратительный «аромат» перегара. Стараясь не дышать, я отодвинулась в сторону.

– Вот тут, – забормотала Зина, – Сашка, у окна Танька, возле стены Юрка. Или он съехал? Тьфу, не помню.

– Сколько у вас сейчас жильцов?

– А… знает, – ответила Зина, – их приносит и уносит, словно ветром!

– Совсем не помните, кто живет в квартире?

Зина принялась яростно чесать шею. На всякий случай я отодвинулась еще дальше. Вполне вероятно, что у этой леди водятся блохи, только не хватало принести домой кожных паразитов и заразить наших собак.

– А, – махнула рукой Зина, – их и не посчитать! Вот Сашку помню, он давно живет, в ванной сидит.

Я обрадовалась. Может, незнакомый мне Александр окажется трезвым?

– Вы разрешите с ним поговорить?

– С кем? – Зина уставилась на меня мутным взором.

– С Сашей, когда он помоется.

– Ступай на лестницу, тама и жди.

– А тут нельзя?

– Давай десять рублей.

Я вытащила бумажник.

– Стой здеся, – смилостивилась Зина и ушла.

Из коридора незамедлительно понесся ее хриплый голос:

– Эй, Сашка, вылазь, хватит баниться, к тебе пришли.

– Кто? – донеслось издалека.

– Баба, – сообщила Зина.

Раздался щелчок, потом тяжелый топот, и в комнату вдвинулась гора мышц. Я попятилась. Саша выглядел устрашающе: огромные плечи, чудовищно бугристые руки, слоновьи ноги и неохватный торс, обтянутый застиранной футболкой.

– Вы ко мне? – прогудел он.

Я слегка приободрилась, кажется, мужик трезв.

– Вас Петрович прислал? – добродушно улыбаясь, продолжал Саша. – Не сомневайтесь, хорошо плитку кладу, много денег не беру, да нам, гастарбайтерам-то, сильно дорого не платят. Как понимают, что с Украины, так сразу копейки предлагают. Вам только плиточник нужен? А тут еще Юрка в простое, он паркетчик.

Я помолчала пару мгновений, потом спросила:

– Саша, хотите сто рублей?

– За что? – удивился он, хлопая голубыми глазами. – Я задаток не беру.

– Нет, просто так.

Саша сел на жалобно застонавшую под его весом койку.

– За просто так ничего не делают, – рассудительно сказал он.

– Ну не совсем так, – улыбнулась я, – ответьте мне на пару вопросов.

– Это зачем? – напрягся парень.

Я вытащила удостоверение и ткнула ему под нос.

Плиточник довольно долго шевелил губами, потом испуганно сказал:

– А я че? Ниче! У меня документы в порядке, регистрация есть. В Москве моя родственница живет, на Валовой улице, там на учет и встал, можете проверить.

– Отчего тогда у Зины койку снимаете?

Сашка вздохнул:

– Так у тети Гали однокомнатная, и в ней она сама, муж, дочка, полная коробушка. Они и рады пустить, да некуда. А тут ничего, хозяйка, правда, пьющая, но она к жильцам не вяжется, отдал деньги и спи себе.

Я решила слегка успокоить его:

– Саша, я не из того отдела, который вылавливает по Москве незаконно приехавших иностранцев. Скажите лучше, кто живет в этой комнате?

– Здесь я, – ткнул в койку корявым пальцем плиточник, – рядом Юра, у окна Таня.

– Женщина вместе с мужчинами?

Саша кивнул:

– Мы так за день накувыркаемся по квартирам, что и не разбираем, где баба, где мужик. Танюха Юркина любовь, они вместе приехали. Он паркетчик, она маляр, почти бригада.

– И давно вы тут?

– Уже полгода.

– А на этих двух кроватях?

Сашка вздрогнул:

– Разный народ, меняется постоянно. Зинка, когда оклемается, идет к вокзалу и там клиентов находит.

– И вам не страшно? – удивилась я.

– Да нет, – пожал чудовищными плечами Саша, – в основном тихий люд попадается. Мужик с бабой поругается, она его выпрет, пойдет он со злости на вокзал, а там Зинка мечется. Но такие тут долго не живут, день, два, и все. Еще с зоны часто сваливают. Через Москву домой катят, остановиться негде.

– Вот уж неприятное соседство, – вздохнула я.

– А кто же сейчас не сидел? – философски вздохнул Саша. – Какую семью ни копни, везде с автозаком знакомы. Да и приходят-то сюда мужики, это у авторитетов и квартиры, и дачи, и машины. К Зинке бедолаги попадают, сопрут от дури мешок комбикорма – и на зону. Выйдут – жена развелась, дети папку знать не хотят, мать умерла, ну куда податься? Ясное дело, к Зинке. Впрочем, они тоже долго не задерживаются, устраиваются как-то.