Роман «Пять четвертинок апельсина» англичанки Джоан Харрис — насыщенное...
Проклятие жрецов древнего индейского племени – вымысел или реальность?...
— Евлампия Романова, можно Лампа.
— Супер. Спасибо, конечно, что не стала затевать беседу при Теме, — скривилась Надя. — Да, я тебе благодарна, только, думаю, речь не в благородстве твоей души, а в деньгах. Так?
Я вытащила засунутую в карман пачку долларов.
— Забери, это твое. Спрятала на время, чтобы Артем не увидел.
— Мало? Но больше дома не держу. И потом, Ведерников обещал, что «Мерседеса» хватит.
— Так все-таки это ты купила ему автомобиль!
Надя пожала плечами.
— Не придуривайся! А то бы он тебя сюда прислал втемную… Ты ему кто? На любовницу не похожа, слишком бедно выглядишь, джинсики дешевые, ботиночки ерундовые, сумка из дерьма.
Следовательно, помощница. Вместе народ щиплете? И чего еще от меня надо? Сколько платить можно, а? Господи!..
В голосе светской львицы прозвучало такое отчаяние, что я вздрогнула и быстро сказала:
— Ведерников погиб.
— Как? — подпрыгнула Надя.
— В автокатастрофе.
— Не может быть!
— Правда.
— Когда?
— Еще недели не прошло.
— Точно?
— Стопроцентно.
— Он не оживет?
— Ты всерьез спрашиваешь? Ясное дело, нет.
Надя схватилась за горло, потом прошептала:
— А тебе он передал адресок дуры, которую можно доить? Ты, так сказать, преемница? Перед смертью сведениями поделился?
Я глубоко вздохнула, потом села в кресло, стоящее возле трехногого столика, и сказала:
— Слушай меня внимательно. Насколько я поняла, ситуация складывалась следующим образом: ты изменила мужу с Константином, осыпала любовника подарками, но потом охладела к нему и решила порвать. Ведерников оказался сволочью и начал шантажировать бывшую даму сердца. Так?
— Нет, — вдруг улыбнулась Надя, — похоже, ты не в курсе дела.
— Но он выдавливал из тебя деньги.
— Да.
— И вас связывали близкие отношения.
— Ну.., да.
— Можешь ответить на один мой вопрос?
— Какой? — прищурилась Надя.
— У Константина имелся шрам? Тонкий рубец, охватывающий запястье, отметина, похожая на наручник.
— А зачем тебе эта информация? — удивилась Надежда. — Давай колись, чего вообще надо?
Я села поглубже в кресло и завела рассказ про Лисицу, наше агентство и провизора Алису.
Надя слушала меня молча, изредка зябко поводя плечами. Когда фонтан информации иссяк, она схватила новую сигарку с мундштуком и произнесла:
— Да уж! Интересное кино.
— Вы были любовниками!
— Кто сказал такое?
Я слегка растерялась:
— Ты же купила ему «мерс».
— Верно.
— Он выманил машину шантажом?
— И тут в точку.
— Но чем он пугал тебя, если не сообщением мужу о неверности супруги?
— В принципе все правильно, — протянула Надя. — Тема — идиот, он посчитает подобное поведение за адюльтер и удавит «котика», то бишь меня. Я попала в сложное положение, Костя знал об этом, я была слишком откровенна с ним.., и вот результат. Правда, он пообещал, что, получив «мерс», заткнется. Но обманул. Вернее, не так. Ведерников молчал, но сильно мне нагадил — и с бизнесом, и с личной жизнью. А потом стал пугать Темой…
— Ты имеешь свое дело? — удивилась я. — Знаешь, люди считают Надежду Ладожскую светской львицей, дамой без особых забот.
Надя швырнула недокуренную коричневую сигарку в пепельницу.
— Очень трудно объяснить. Бизнес есть, но… его нет.
— Не понимаю!
— Я же сказала.., трудно объяснить. Хотя из-за фирмы «Леди» и загорелся весь сыр-бор. В конечном счете я сама во всем виновата. Но он был столь мил и любезен, абсолютно свой! Кстати, с Костей бы трюк «Вирджиния Вулф» не прошел, он много читал. Я так хотела.., а зря… Дура! Поняла потом ему цену, но поздно!
— Сделай одолжение, расскажи подробнее!
Надя сцепила пальцы, захрустела ими, забормотала:
— Рассказать.., тебе.., хотя… Я совсем одна!..
И мне очень плохо.., прямо жутко.., плакать все время хочется, от всего… Ладно, слушай.
Наденька Ладожская запомнила свое детство, с одной стороны, как яркий праздник, с другой — словно истинный кошмар.
У девочки имелся любящий папа, всегда приносивший дочери конфеты, цветы, игрушки, и мама, постоянно покупавшая Надюше красивую одежду. Ребенок ни в чем не знал отказа, любая прихоть Наденьки исполнялась мгновенно. Это была одна сторона медали, но существовала и иная.
Мама постоянно ругалась с папой. Стоило Матвею войти в дом, как Раиса кидалась осматривать и обнюхивать мужа. Каждый раз жена обнаруживала нечто, не слишком ей нравящееся, и разгорался скандал. Но какой! Крик, вой, битье посуды, разламывание мебели. Раиса могла схватить ножницы и изрезать пальто актера. Один раз она кинулась на Матвея, сжимая в побелевших от напряжения пальцах тесак для разделки мяса.