Сволочь ненаглядная

Через пару минут водитель появился и крикнул:

– Идите!

Я потрусила к крыльцу.

– Стелла на втором этаже, в спальне, – пояснил брат, – красится, без морды лица никуда не ходит, ступайте наверх. В холле горел свет, скрипучая деревянная лестница вела под крышу. На крохотную площадочку выходило три двери. За первой оказалась комната с двумя кроватями, за второй открылось абсолютное пустое, без мебели, помещение, третья скрывала что-то типа детской. Во всяком случае, там стоял крохотный диванчик и валялся замызганный плюшевый мишка с оторванной лапой.

Но девушки не было.

Недоумевая, я стала спускаться по лестнице вниз, выкрикивая:

– Стелла, Стелла…

В ответ – тишина. На первом этаже оказалось четыре помещения: кухня, гостиная и еще две спальни. Ванная и туалет отсутствовали, скорей всего, тут нет водопровода. Стеллы тоже нигде нет. Похоже, на даче давно никто не живет. Окна первого этажа плотно закрыты ставнями, и в доме стоит могильный холод… Интересно, этот рыжий – псих или кретин? Какого черта он наврал, что девушка красится в спальне?

Со двора послышался шум мотора.

– Эй, – завопила я, кидаясь к двери, – стой!

Но дверь оказалась заперта, и не деревянная, а железная. Гул мотора стих, парень явно оставил меня одну, заперев в заброшенной даче. Почти ослепнув от злости, я вновь поднялась на второй этаж и обнаружила, что окна там забраны частыми решетками. Нечего было и думать о том, чтобы выпрыгнуть. Я раскрыла рамы и потрясла решетки – стоят как влитые.

Ноги сами спустились вниз. Ну и что делать? Телефона нет, на кухоньке ни еды, ни воды, дом крепко заперт… Неужели умирать голодной смертью? Внезапно мой взгляд упал на ящик с инструментами. Прекрасно, стану долбить стенку, она, слава богу, из досок, как-нибудь сделаю отверстие, мне много не надо!

И тут до моего носа донесся запах дыма. Топор выпал из рук. Не может быть! Но слух подсказал, очень даже может. Ровный гул и треск наполняли дачку. Вокруг полыхал огонь. Рыжий парень перед отъездом крепко-накрепко запер железную дверь, облил здание бензином, бросил спичку, и теперь мне предстоит сгореть заживо.

Липкий ужас пополз по спине, надо срочно звонить «01». Но как? Сотового нет… В глазах почернело.

– Спокойствие, только спокойствие, – забормотала я, пытаясь привести себя в чувство, – никогда не сдавайся, безвыходных положений нет.

Так, побегу на кухню, там висят занавески, сорву их, обмотаюсь с головы до ног и, когда стены под напором огня рухнут, выскочу наружу. Хорошо бы намочить портьеры, да нечем, впрочем, можно пописать на них… Хотя вряд ли во всем моем организме найдется столько воды…

Дым постепенно заполнял кухню, я закашлялась. Господи, да я задохнусь тут прежде, чем упадут стены. Но бороться за жизнь следует до конца.

Я рванулась к окну и зацепилась за какое-то железное кольцо на полу. Подпол! Пару минут я пыталась поднять крышку, наконец тяжеленные доски подались, из темной ямы пахнуло холодом и гнилью. Там небось крысы! Но руки действовали быстрее разума. Вниз полетел ящик с инструментами, оборванные занавески и пара грязных мешков, валяющихся у плиты. Я нырнула в погреб и закрыла крышку. Сразу показалось, что со всех сторон меня окружила кромешная темнота.

Спустя пару секунд глаза адаптировались, я спустилась по длинной лестнице и присвистнула. Ну уж с голода я точно не умру. На полочках было полно банок с домашними заготовками, в основном варенье, но тоже неплохо. Потом, глубокий пожар сюда не проникнет, даже лесные массивы спасают, роя канавы на линии огня. Пересижу тут, а потом вылезу…

В голову начали лезть жуткие мысли. А если выход окажется заваленным, а если в подполье посыпятся горящие доски? Но я велела себе выбросить пораженческие мысли из головы. Нет, все будет отлично, со мной инструменты. Значит, я пробьюсь, разрублю топором, проковыряю стамеской, прогрызу зубами. Не дождетесь моей смерти, я не из тех, кто умирает, сложив на груди лапки.

Сев в углу подвала на кучу из занавесок и мешков, я стала ждать, пока дачка сгорит дотла.

Глава 30

Наверное, странно трястись в ознобе, когда вокруг бушует стена огня. Но замерзла я ужасно. В подполе стоял невероятный холод, какой-то антарктический. Невольно на ум пришло сравнение «могильный», и я вздрогнула. Огромный подвал и впрямь мог стать моей безымянной могилой. Ни Катя, ни Сережка, ни Юлечка, ни Кирюшка – никто не узнает, где гниют мои косточки. Хотя, судя по тому, что творится сейчас над головой, скорей всего, и костей не соберут. Интересно, от трупа в крематории что остается?