Любовь-морковь и третий лишний

Дима поманил пальцем няню, а когда та наклонилась, шепнул:

– Ты ее точно увезешь?

Настя не нашлась что ответить, просто замерла с идиотским выражением на лице.

– Ага, – еле слышно сказал мальчик, – мама ее теперь ненавидит! И папа тоже! Только она ведь маленькая!

Няня выполнила приказ Евгения, почти ночью она доставила хныкающую Валю по указанному адресу. Дверь открыла женщина, внутрь она Настю не пригласила, втянула Валечку в квартиру, потом сама вышла на лестничную клетку, плотно прикрыла дверь и хищно воскликнула:

– Передай своим, что все в порядке.

– Ладно, – кивнула Настя.

– Мы отсюда завтра уезжаем на другую квартиру с двумя дочерьми, в новом доме вопросов не возникнет.

– Понятно.

– Пусть не сомневаются, мы рот на замке держать умеем!

– Да.

– Еще один момент, придется ей имя поменять, так и скажи Евгению. Эвелиной звать ее станем.

– Но почему? – удивилась Настя.

– Нашу старшую дочь зовут Валентина, – пояснила незнакомка, – двух Валь в одной семье быть не может. Так и передай своим – девчонка теперь Эвелина Бурская.

Вернувшись назад, няня, с трудом дождавшись вечера воскресенья, сказала Евгению:

– Я все сделала.

– Хорошо!

– И еще…

– Да замолчи! – взвизгнул хозяин. – Надоела!

– Насчет имени… Валю в той семье станут звать по-другому, – решила все же закончить фразу Настя.

– Хоть свиньей рогатой, – взвился Женя, – какая мне на хрен разница? Заткнись! Не нужные никому сведения! Не вздумай Альбину Фелицатовну глупостями тревожить, рассказывать про имена.

Настя кивнула и ушла. Полгода потом она исполняла обязанности домработницы, старалась изо всех сил, но, видно, не угодила хозяевам, потому что Альбина однажды сказала:

– Настенька, нам надо расстаться. Увы, нет больше средств тебе платить.

Няня вздохнула, она хорошо понимала, по какой причине от нее избавляются, но внешне приличия были соблюдены. Евгений поблагодарил Никифорову, вручил ей конверт с трехмесячным жалованьем, а Альбина Фелицатовна подарила золотые часы.

– Это очень дорогая вещь, – сказала она, – от дедушки Ирины Константиновны осталась, антиквариат, видишь, как я к тебе отношусь, семейную реликвию преподнесла.

Настя положила презент в шкатулку, решив, что если вещь и впрямь столь ценная, то пусть останется на черный день.

После этого судьбы Альбины Ожешко и няни разошлись. Настя родила дочку, назвала тоже Анастасией и стала ее воспитывать. Конечно, Никифоровой приходилось нелегко, работала она по-прежнему по чужим людям, получала не слишком много и отчего-то нигде долго не задерживалась, просто рок какой-то. Только привыкнет к новому воспитаннику, а его родители либо получают направление на работу за границу, либо к ним приезжает из провинции бабка, чтобы ухаживать за внуком, либо ребенок заболевает.

Как-то, в очередной раз лишившись службы, Настя пришла домой и расплакалась. Ну отчего ей так не везет! Ведь служит честно, старается изо всех сил, и что получается?

И тут раздался звонок телефона, на том конце провода была Альбина Фелицатовна.

– Ты сейчас служишь у кого-нибудь? – забыв поздороваться, поинтересовалась бывшая хозяйка.

– Нет, – шмыгнула носом Настя.

– Ко мне пойдешь?

– Да, – с радостью согласилась Анастасия, – только без проживания.

– Придется тебе к шести утра приезжать, а в полночь уходить.

– Ничего, ничего, я согласна! – воскликнула страшно нуждавшаяся в заработке Настя. – Только к кому меня зовете? Димочка-то уже совсем взрослый.

– Дима умер.

– Как? – ахнула Настя.

– Мне тяжелы воспоминания, – ответила Альбина, – тем более сейчас, после родов.

– Не поняла, – ошарашенно воскликнула няня, – кто родил-то?

– Я, мальчика, Павлика.

Настя чуть не села мимо стула.

– Вы.., но ведь.., э.., э…

Альбина издала сухой смешок.

– Намекаешь на мой возраст? Конечно, поздновато матерью становиться, но так уж судьба распорядилась. Короче, идешь на работу?

– Ага! – закричала Настя.

Глава 23

Настя вернулась к Альбине Фелицатовне. Ни Евгений, ни его жена никогда не вспоминали Валю, а о Диме мать сказала:

– Угорел он на даче. Думали уж с супругом, что судьба нам бездетными быть, да господь послал Павлика, все не одни.

Настя усердно выхаживала болезненного мальчика, Павлик ухитрялся подцепить все существующие болячки, рос тихим, молчаливым ребенком, шумные игры он не любил и вообще больше напоминал по складу характера девочку. Павлуше нравилось играть не в машинки или солдатиков, а в куклы. Мальчик упоенно шил им наряды, делал прически, и как-то Евгений сказал: