Любовь-морковь и третий лишний

Не успела я прийти в себя, как Лизавета подскочила ко мне и с воплем: «Немедленно снимай, я еще могу успеть в гости!» – принялась стаскивать с меня пуловер.

Я взвизгнула и попыталась вырваться из ее цепких рук.

– Кирюха! – взвыла Лиза. – Помоги, а то она опять ушмыгнет!

Мальчишка ухватил меня за талию.

– Скидывай джинсы! – заорала Лизавета. – Живо!

Очень хорошо зная, что со спятившим человеком спорить нельзя, я ласково воскликнула:

– Сейчас отдам, только можно я переоденусь у себя?

– Зря ты, Лизка, ее раздеваешь, – прищурился Кирик, – тебе в Лампины шмотки не втиснуться!

– Запросто! Пусть вытряхивается из штанов, – топала ногами девочка.

Больше всего в создавшейся ситуации меня удивило не поведение потерявшей ум Лизы, а мрачное молчание остальных. Ни Сережка, ни Костин, ни Юлечка не произнесли ни слова.

– Прямо тут снимай, – бесновалась Лиза, – никуда не отпущу! У меня из-за тебя жизнь рушится!

Делать нечего, пришлось прилюдно разоблачаться.

Издав рычание, Лизавета выхватила у меня джинсы с пуловером и исчезла. Я кинулась в ванную за халатом, но ничего там не нашла, пришлось нестись в спальню.

Я распахнула шкаф и ахнула. Лишь пустые вешалки и полки.

В полном изумлении я плюхнулась на диван и затряслась.

– Холодно? – участливо поинтересовался Костин, войдя в спальню.

– Ага.

– И мне тоже, – вздохнул майор, – вот спасибо, лосины нашел и шарфик отрыл!

– Куда подевались мои вещи? – спросила я. – Не скажу, что их было много, но мне хватало на все случаи жизни!

– Она еще издевается! – заорала, врываясь в комнату, Юлечка. – Сама на помойку все отволокла! Мы голыми остались!

– Ничего не понимаю, – отшатнулась я.

На пороге возник Сережка.

– Всем молчать! – рявкнул он, поправляя служащее набедренной повязкой полотенце. – А ты, Лампецкий, слушай.

Чем дольше Сережка говорил, тем больше я цепенела, да и что тут скажешь!

Вчера я, устав, словно ездовая собака, рухнула в кровать рано, сил не было раздеться, свои джинсы, пуловер и белье я швырнула в кресло, повесить одежду в шкаф была не в состоянии.

Юлечка же, наоборот, явилась домой, горя энтузиазмом.

Весь день, вспоминая несчастную Ириску, она чесалась безостановочно. Решив, что ужасные клещи поселились в одежде, Юля объявила тотальную дезинфекцию.

Она собрала все, подчеркиваю, все вещи Сережки, Лизаветы, Кирюши и майора, потому что он тоже чесался и у него в квартире сделали дизинфекцию. Заглянула она и ко мне, опустошила полки, вешалки, но джинсов и пуловера, валявшихся в кресле, не заметила, не увидела она и моей куртки, которая мирно упала за комод и осталась там лежать до утра, а в сапогах я притопала в свою спальню и сунула их под кровать.

Юля человек педантичный, поэтому она полностью выполнила инструкцию, а в ней было написано:

«Сложите одежду в мешки, побрызгайте туда дезинфекцией, плотно завяжите их, подержите пару часов на холоде, затем оставьте на ночь в теплом помещении».

Правда, Сережка, наблюдавший, с каким рвением жена обрабатывает вещи, предостерег ее:

– Не глупи, завтра нам всем на работу!

– Ерунда, – пропыхтела Юлечка и засунула в очередной мешок трусы мужа, – ты же спишь голым!

– Но на службу в голом виде не пойти, – резонно возразил Сережка.

– К утру все обеззаразится, вытащишь шмотки из мешка, и вперед.

– Они же будут мятые! – возмутился супруг.

– Я выглажу их быстро, – пообещала Юля, – или хочешь с чесоткой жить?

В этот миг, как назло, в комнату притопала Ириска и, сев посередине, начала изо всех сил орудовать лапами. Сережка и Юлечка немедленно зачесались.

– Наверное, ты права, – вынужден был признать парень, – к тому же мне завтра только к двум на работу!

– Вот и отлично, – обрадовалась Юлечка, – Костин тоже собирается на службу позже, школа закрыта на карантин, Кирюшке и Лизавете спешить некуда.

Лампе, думаю, незачем в восемь уноситься, успеем все погладить!

О, как Юлечка ошибалась! Я подхватилась ни свет ни заря, влезла в валявшиеся джинсы, пуловер, достала из-за комода куртку и унеслась прочь, решив по дороге выбросить «мусор».

Глава 25

– Ну и как я выгляжу? – заорала Лизавета, врываясь в комнату.

Я изо всех сил старалась не захохотать. Девочка напоминает сейчас докторскую колбаску, видели небось иногда на прилавках такие толстенькие туго набитые батончики. Оболочка сильно натянута, мясной «начинке» явно тесно в «одежке». Вот и мой пуловер был мал Лизавете, ее руки торчали из рукавов, а нижний край свитера не прикрывал пупок. К тому же Лизу природа щедро наградила бюстом четвертого размера, а мне забыла дать даже первый, поэтому кофточка на груди у девочки грозила лопнуть. Еще хуже дело обстояло с джинсами, они напоминали бриджи, и мне было непонятно, каким образом девица ухитрилась их застегнуть. Если честно, Лизина мадам Сижу больше моей размера на два.