Любовь пирата

Тристан криво усмехнулся:

— Наверное, мне еще раз следует поблагодарить упрямого француза, который отказывается подчиняться приказам.

— Совершенно верно, — проворчал Жюль, переступив порог. — Оставалось только пронзить сердце грязного ублюдка, но вместо того, чтобы сделать это, ты поворачиваешься и бежишь куда-то, давая ему прекрасную возможность прикончить тебя! Так околдовала девчонка, что теряешь голову при одном ее крике! Доведет она тебя до могилы!

— Тристан!

Вопль Беттины, словно нож, врезался в сердце Тристана; совершенно забыв о Жюле, он ворвался в спальню.

Постель была пуста; он лихорадочно осмотрелся.

— Матерь Божья!

Побелев как мел, он метнулся к Беттине, мгновенным движением рассек веревки и, отбросив шпагу, подхватил девушку. Она вновь жалобно вскрикнула, по спине Тристана поползли ледяные мурашки, но, не потеряв присутствия духа, он двумя шагами пересек комнату и осторожно положил бедняжку на кровать.

Огромные, спокойные, полные счастья глаза медленно открылись.

— Боже мой, Беттина! Почему ты не сказала мне? Почему позволила так медлить, прежде чем разделаться с Бастидой! — прошептал он, вытирая кровь с искусанных губ и подбородка девушки. Беттина изо всех сил старалась удержаться от криков.

— Он хотел, чтобы ты услышал мои стоны и потерял голову. Я не могла допустить, чтобы это случилось. Прости, что не вовремя закричала…

— Нужно было сделать это раньше, черт возьми! Сейчас приведу кого-нибудь, чтобы помогли тебе, — строго объявил Тристан.

— Слишком поздно. Тебе придется…

Комнату наполнили душераздирающие вопли. Тристан застыл от ужаса, а вошедший в комнату Жюль, увидев происходящее, потихоньку отступил, закрыв за собой дверь.

Беттина из последних сил вцепилась в руку Тристана, едва не теряя сознание, и через несколько минут отец помог дочери появиться на свет.

Беттина, словно на чудо, взирала на крохотного младенца, лежавшего рядом с ней. Тоненькие золотистые волосики пробивались на головке, полузакрытые веки просвечивали голубизной.

Взглянув на Тристана, Беттина нахмурилась.

— Прости, что не смогла дать сына, которого ты так ждал, — хрипловато прошептала она.

Тристан сел на край кровати, нагнувшись, поцеловал ее в лоб и улыбнулся.

— Какая разница, мальчик или девочка! У нас будут еще дети, много детей, и я всех буду любить. Но эта краснолицая малышка навсегда займет особое место в моем сердце.

Поверив, что Тристан не огорчен, Беттина со вздохом облегчения закрыла глаза и мгновенно уснула.

Стояло прекрасное утро. Ставни на окнах наконец-то были распахнуты, солнце заливало комнату. Ощущение счастья и покоя, охватившее Беттину накануне вечером, вернулось при виде крошечного свертка, мирно сопевшего рядом. Через минуту ребенок, пискнув, зашевелился, и Беттина испытала еще одно наслаждение, знакомое каждой матери, кормящей младенца грудью. Малышка, чмокая, жадно припала к соску.

Немного погодя в спальню вошел Тристан и, сев рядом, взял Беттину за руку, с нежностью глядя на мать и спящего ребенка.

— Как ты себя чувствуешь?

— Счастлива.

— Я не об этом, и ты сама прекрасно понимаешь, — с деланной строгостью сказал он.

— Я прекрасно себя чувствую, честное слово, — улыбнулась Беттина, заметив, как морщинки на лбу Тристана мгновенно разгладились, и, нежно коснувшись шрама, спросила:

— Тристан, неужели все, что ты рассказал Бастиде, произошло на самом деле?

— Да, — кивнул он, — ив глазах промелькнуло мгновенное выражение ненависти, как всегда при упоминании имени испанца.

— Как, должно быть, ужасно — жить с этим столько лет… а ты был так мал, когда остался сиротой. Как тебе удалось выжить? Или… ты не хочешь говорить об этом?

— Я могу все рассказать, но позднее. Думаю, сейчас тебе лучше отдохнуть.

— Не нужен мне отдых.

Тристан, явно осуждая такое упрямство, покачал головой, хотя уголки рта чуть приподнялись в улыбке. Несмотря на все испытания, Беттина оставалась такой же своевольной, но без этого она не была бы женщиной, которую он любил.

— Ну, хорошо, дорогая, слушай.

Я знал Жюля едва ли не с самого детства — он жил в соседнем доме и рано остался сиротой. К счастью, в ту ночь он был в море, а когда вернулся, взял меня к себе, помог схоронить печаль глубоко в душе, но ненависть по-прежнему горела в сердце. Через два года мы покинули поселок и отправились в маленький прибрежный городок, в гавани которого стояло на якоре множество судов из разных стран. Жюль хотел уйти в море, а я думал только о том, как найти Бастиду. Мы оба нанялись на один корабль, плававший под английским флагом.