Смерть в чужой стране

— Похоже, им ничего не стоило устроить эту свалку, — сказал Брунетти.

— Но почему они устроили ее именно здесь? — спросил Амброджани.

Брунетти считал, что все это очень просто.

— Немцы более настороженно относятся к подобным вещам. У них экологи обладают реальной властью. Если бы кто-то разнюхал нечто такое в Германии, разгорелся бы скандал. Теперь, когда немцы объединились, кто-нибудь обязательно заведет разговор о том, что американцев нужно прогнать, а не ждать, пока они сами уберутся. Но здесь, в Италии, всем наплевать, где какие свалки, так что единственное, что им приходится делать, — это уничтожать маркировку. А потом, если кто-то обнаружит то, что они выбросили, никто ничего не станет выяснять. И уж совсем никому не придет в голову заявлять, что американцев нужно вышвырнуть из страны.

— Но они не везде убрали маркировку, — возразил Амброджани.

— Наверное, думали, что успеют все засыпать землей прежде, чем кто-то обнаружит свалку. Это ведь просто — пригнать сюда бульдозер и навалить сверху земли. Но похоже, у них здесь кончается место.

— Почему бы им не отправить все это в Америку морем?

Брунетти долго смотрел на него. Неужели Амброджани настолько наивен?

— Джанкарло, мы пытаемся разгрузить наши корабли в странах третьего мира. Может быть, для американцев мы являемся страной третьего мира. Или, возможно, все страны, кроме Америки, и есть третий мир.

Амброджани что-то тихонько пробормотал себе под нос.

Впереди автострада кончалась, движение замедлилось у будок, где брали плату за проезд. Брунетти вынул бумажник и протянул Амброджани десять тысяч лир, сунул сдачу в карман и положил бумажник обратно. Амброджани свернул направо и влился в субботний вечерний хаотический поток автомобилей. Они притащились к вокзалу Местре, то и дело уворачиваясь от всяких лихачей. Амброджани остановился напротив вокзала, не обращая внимания на знак «Стоянка запрещена» и на сердитый гудок машины, которая хотела проехать перед ним.

— И что теперь? — спросил он, оборачиваясь к Брунетти.

— Выясните, что вы можете узнать о Гамберетто, а я поговорю кое с кем здесь.

— Мне вам позвонить?

— Только не с базы. — Брунетти написал номер своего телефона на листке бумаги и протянул его коллеге. — Это мой домашний. Меня можно застать по нему рано утром или вечером. Наверное, лучше звонить из автомата.

— Да, — согласился Амброджани. Голос у него был серьезный, словно это короткое предложениевнезапно предупредило его о нешуточности того, с чем они имеют дело.

Брунетти открыл дверь и вышел из машины. Обогнув ее, он нагнулся к открытому окну:

— Спасибо, Джанкарло.

Они пожали друг другу руки через открытое окно, больше ничего не сказав, и Брунетти перешел улицу, направляясь к вокзалу, а Амброджани поехал дальше.

К тому времени, когда он добрался до дому, ноги у него болели из-за новых ботинок, которые Амброджани купил ему в магазине на магистрали. Сто шестьдесят тысяч лир и так жмут! Едва войдя в дверь, он сбросил их, потом прошел в ванную, снимая на ходу одежду и беспечно разбрасывая ее позади себя. Он долго простоял под душем, несколько раз намыливал все тело, тер мочалкой ступни и между пальцами, снова и снова ополаскивая их водой. Потом вытерся и сел на край ванны, чтобы внимательно осмотреть ноги. Хотя они и покраснели от горячей воды и растирания мочалкой, он не заметил на них никакой сыпи или ожогов; ноги, какими и полагается быть ногам, хотя он вовсе не был уверен, что им такими и полагается быть.

Он обмотался вторым полотенцем и пошел в спальню. Там услышал, как Паола крикнула из кухни:

— Гвидо, у нас нет служанки. — Она говорила громко, стараясь перекричать шум воды в стиральной машине.

Он пропустил ее слова мимо ушей, подошел к шкафу и оделся, потом сел на кровать и, преждечем натянуть чистые носки, снова осмотрел ступни. Они по-прежнему походили на ступни. Он вынул из низу шкафа коричневые ботинки и направился на кухню. Услышав его шаги, она продолжила:

— Как по-твоему, могу я заставить детей убирать за собой, если сам ты раскидываешь свои вещи, как попало?

Войдя в кухню, он увидел, что она стоит на коленях перед стиральной машиной, положив палец на кнопку пуска. Сквозь чистое оконце была видна груда мокрого белья, которая вращалась то в одну, то в другую сторону.

— Что с ней случилось? — спросил он.