Братство камня

– Он мой приемный ребенок. Я… я только что его усыновила. Всего несколько недель назад.

Доктор собрался было что-то сказать, но передумал. Он расстегнул курточку Люсьена, приподнял свитер. У Дианы перехватило дыхание: тело Люсьена было черным. Прошло несколько бесконечных минут, прежде чем она поняла, что это не кровь, а машинное масло. Врач вытер марлей грудь мальчика и спросил, не поднимая глаз на Диану:

– Знаете его анамнез?

– Что-что?

Он сварливо пояснил, приклеивая пластырем электроды к груди маленького пациента:

– Чем болел ваш сын? Что вам вообще известно о состоянии его здоровья?

– Ничего.

– Вы сделали ему прививку от столбняка?

– Да. Две недели назад.

Врач протянул проводки второму фельдшеру, тот подключил их к ящику в черном холщовом чехле, а доктор надел на руку мальчика браслет тонометра. После сигнала еще два провода присоединили к другому аппарату.

Пожарный в огромных перчатках и накинутой на плечи куртке нырнул под навес. За его спиной Диана увидела медленно двигавшийся задним ходом грузовик с надписью «Техпомощь» на борту. Работавшие под дождем люди тянули к месту аварии непонятные орудия, гидравлические домкраты на тележках, другие, одетые в огнеупорные костюмы, выстраивались полукругом, держа наизготовку огнетушители. Наступление готовилось по всем правилам.

– Начинаем?

Врач, обливаясь потом, не ответил. Снова послышался треск отдираемых липучек. В руках у фельдшера появился еще один монитор. На экране замерцали зеленые кривые и цифры. Диане показалось, что происходит нечто невозможное: она увидела, как пульсирует жизнь. Жизнь Люсьена.

– Так мы начинаем или как?! – Пожарный сорвался на крик.

Врач уперся тяжелым взглядом в его стеганую куртку:

– Нет. Ждем педиатра.

– Невозможно. – Он кивнул на залитое маслом полотно дороги. – Через минуту здесь все…

– Я на месте.

Под навесом появился еще один врач. Всклокоченные волосы, бледное лицо, одет еще небрежнее врача «скорой». Между докторами состоялся короткий диалог, из которого Диана не поняла ни слова. Педиатр склонился над Люсьеном и приподнял ему веки:

– Черт…

– Что?

– Мидриаз. Зрачок расширен.

Возникла короткая пауза. Пожарный удалился. Техника неотвратимо приближалась.

– О'кей. – Педиатр наконец принял решение. – Полное обезболивание. Где рация?

Пока его коллега и фельдшеры выполняли предписание, он связался с больницей:

– Новые данные о пострадавшем в дорожной аварии. Готовьте операционную в неврологии. Более чем вероятна гематома мозговых оболочек. Повторяю: ГМО в одном из полушарий! – Он сделал паузу. – Понадобится вмешательство нейрохирурга и лечение ушиба мозга… – Еще пауза. – Да не знаю я! Точно могу сказать одно: мидриаз мы уже имеем. Черт, малышу нет и семи! Дагер. Нам нужен Дагер! Никто другой не справится!

Снова появился пожарный. Врач «скорой» коротко кивнул, и через несколько секунд их опять окружили. Санитары обложили мальчика войлочными одеялами и холщовыми подушками. Ножи домкратов въехали под раму грузовика.

– Вы должны отойти, – шепнул Диане спасатель.

Она бездумно кивнула и бросила последний взгляд на сына: обложенный одеялами Люсьен лежал между деревянными щитами, в тряпичных очках – глазной повязке.

В палате раздался пронзительный свист. Диана подскочила. Почти мгновенно появилась сестра и, даже не взглянув на молодую женщину, подвесила к металлической стойке новый пакет хлористого натрия и подсоединила его к капельнице.

– Который час?

Медсестра обернулась. Диана повторила свой вопрос:

– Который сейчас час?

– Девять вечера. Я думала, вы ушли, мадам Тиберж.

В ответ Диана только головой покачала. Она закрыла глаза, но под веками тут же началось жжение, как будто даже минутный отдых был ей заказан. Медсестра испарилась.

Диана снова погрузилась в воспоминания.

* * *

– Вы уверены, что не хотите поговорить у меня в кабинете?

Диана смотрела на стоявшего перед негатоскопом Эрика Дагера. На подсвеченном стекле были размещены рентгеновские снимки и сканограммы мозга Люсьена, бросавшие блики на лицо хирурга.

Она покачала головой и произнесла бесцветным голосом:

– Как все прошло?

Операция длилась больше трех часов. Врач сунул руки в карманы халата:

– Мы сделали все, что могли.

– Прошу вас, доктор. Мне нужен четкий и точный ответ.