– Вы ведете нелепую игру, Диана.
– Тома действительно был болен?
Лейтенант вздохнул:
– Это называется «десквамативная эритродермия». Очень сильная экзема, вызывающая настоящее облезание. Насколько мне известно, Тома регулярно менял кожу.
Диане пришло в голову, что Тома надел тогда накидку, чтобы защитить менявшее кожу тело. Мысли у нее путались, глаза слипались. Они подъехали к воротам Майо. Движение стало таким плотным, что Ланглуа немедленно водрузил на крышу синюю мигалку, включил сирену и повернул на авеню Гранд-Арме. Диана съежилась на сиденье и задремала.
Когда она проснулась, они пересекали площадь Пантеона. Бог весть почему ей понравилась мысль о том, что она спала, пока полицейский гнал машину по Парижу. Патрик Ланглуа остановился у въезда на улицу Валетт и вынул из кармана пальто сложенную газету.
– Лучшее – на сладкое, Диана: вчерашний вечерний выпуск «Монд».
В статье подробно описывались убийство Рольфа фон Кейна в ночь на вторник 6 октября, чудесное исцеление Люсьена и авария, в которую попала Диана Тиберж, падчерица Шарля Геликяна, «крупного деятеля» делового мира и политических кругов.
– Ваш отчим в ярости, – прокомментировал Ланглуа. – Он позвонил префекту.
Диана подняла глаза:
– Кто допустил утечку?
– Понятия не имею. Возможно, информацию слили из больницы. Или проболтался кто-то из наших. Честно говоря, меня это мало волнует. Не удивлюсь, если нам это поможет. Во всяком случае, шум точно поднимется.
Ланглуа вернул бумаги в папку. Диана заметила кожаный пенал с ручками и цветными карандашами и поддела сыщика:
– Вы, судя по всему, не большой поклонник современных технологий?
Ланглуа вздернул бровь:
– Ошибаетесь. Просто всему свое место. Работать я предпочитаю старыми методами. Бумага, ручка, замазка. Компьютер я использую для всего остального.
– Что вы называете «остальным»?
– Повседневную жизнь, развлечения, чувства.
– Чувства?
– В тот день, когда я захочу с вами пооткровенничать, пришлю вам мейл.
Диана вышла из машины. Ланглуа последовал за ней. Огромный купол Пантеона нависал над ними фантастической раковиной.
Сыщик подошел ближе:
– Диана, вам что-нибудь говорят названия «Хеклер и Кох» МР-5?
– Нет.
– А «Глок-17» 45-го калибра?
– Это ведь марки оружия, так?
– Совершенно верно. Таким перестреляли друг друга русские. Вы никогда не использовали огнестрельное оружие в своих путешествиях по Африке?
– Я изучаю хищников и не стреляю по мишеням.
Лицо инспектора под серебристой челкой осветилось улыбкой:
– Вот и прекрасно. Я хотел быть уверен.
– В чем именно?
– Что вы не принимали участия в той бойне. Ложитесь спать. Я позвоню вам вечером.
37
Войдя в квартиру, Диана сразу заметила мигающий глазок автоответчика в спальне. Она не была уверена, что хочет слушать сообщения. В прошлый раз это повлекло за собой цепную реакцию событий, она оказалась в Фонде Брюнера и едва не погибла.
Диана прошла через гостиную в свою комнату, села на кровать и уставилась на пульсирующую, как человеческое сердце, красную лампочку. Мысленно она уже слышала короткие, как выстрелы, сообщения матери. А может, звонили ее коллеги, наткнувшиеся на статью в «Монд». Тут она вспомнила, что уже бог знает сколько времени не показывалась на работе… Когда она была там в последний раз?
Зазвонил телефон. Диана подскочила от неожиданности и автоматически сняла трубку.
– Мадемуазель Тиберж?
Голос в трубке был ей незнаком.
– Кто это?
– Меня зовут Ирен Пандов. Я звоню по поводу статьи во вчерашнем «Монд», касательно смерти Рольфа фон Кейна.
– Ка… как вы узнали мой номер?
– Он есть в справочнике.
Диана как-то по-дурацки растерянно подумала: «Ну да, конечно, справочник…» Женщина продолжила:
– Вы недостаточно осторожны – и напрасно.
Незнакомка говорила серьезным спокойным тоном, но у Дианы от страха защемило затылок.
– Что вам нужно? – резко спросила она.
– Я хотела бы встретиться. У меня есть информация, которая может вас заинтересовать.
– Вы были знакомы с Рольфом фон Кейном?
– Некоторым образом. Заочно. Но речь не о нем.
«Наверное, какая-нибудь психопатка, – подумала Диана. – Решила потрепать мне нервы. Или обычная вымогательница». Она спросила:
– О чем же тогда?
– О маленьком мальчике, которого я усыновила пять недель назад.