Братство камня

– Сначала я подумал, что буквы могли быть написаны раскаленной иглой, – объяснил он. – Но эти надписи сделаны в обратном порядке, и я решил, что их можно будет расшифровать, отпечатав на бумаге – тогда они перевернутся, – и попытался использовать пропитанную чернилами губку…

На экране появилось новое изображение.

– Вот что у меня получилось. Как видите, надпись не изменилась. Это нерешаемая задача.

Диана вцепилась в металлический поручень, чувствуя, как по жилам разливается огонь. Роман вывел на монитор следующую картинку: черные ладони с крошечными белыми черточками на пальцах.

– Инфракрасное изображение. Надпись видна гораздо яснее из-за разницы температур живой ткани и шрамов. Тут-то я и понял, с чем мы имеем дело.

– Ну, и…

– Буквы не латинские. Это кириллица.

Увеличенные знаки заполнили экран: цифры и славянские буквы. Диана спросила охрипшим голосом:

– Что… что означает надпись?

– Она сделана по-русски. Это дата. Вот ее перевод: 20 ОКТЯБРЯ 1999 ГОДА.

– Ребенок – носитель послания, – заключил антрополог.

Помолчав, он добавил со страхом в голосе:

– Послание выгравировали на его пальцах с помощью огня и, если можно так выразиться, запрограммировали: оно проявляется, когда у ребенка жар. Это совершенно… невероятно. Но чтобы разгадать дату, нужно было дождаться, когда у Люсьена поднимется температура.

Диана больше не слушала объяснений Романа. Ответы пришли к ней как озарение: второй Люсьен тоже носитель. Кто-то пометил «Люсяней» так, чтобы дата на кончиках пальцев становилась заметной только в состоянии транса. Дети были вестниками. Но для кого предназначалась информация? И что означает эта дата?

Диана почти сразу сформулировала первый ответ: сообщение адресовано Рольфу фон Кейну, Филиппу Тома и Евгению Талиху. Эти люди входили в команду токамака и ждали послания, чтобы вернуться в свое прошлое.

Дети прибыли в Европу инкогнито, через посредничество организаций, занимающихся усыновлением, чья деятельность абсолютно легальна, в этом Диана не сомневалась. Фонды были всего лишь инструментом в чьей-то игре – как и она сама, когда усыновляла маленького Люсьена. Ирен Пандов усыновила Стража Евгения Талиха, Рольфу фон Кейну повезло меньше: его вестник попал к незнакомой ему молодой женщине Диане Тиберж. Вот почему иглоукалыватель сказал ей тогда: «Этот ребенок должен жить». Он ждал знака, и для этого Люсьен должен был впасть в транс.

Диана сделала второй вывод: спровоцировав аварию, марксист и шпион Филипп Тома попытался помешать фон Кейну узнать дату встречи, чтобы тот не смог в ней участвовать. Безумие, абсурд, кошмар? Именно так, но Диана знала, что не ошибается. У этих людей не только было общее прошлое: какие-то неизвестные ей цели заставили одного члена команды играть против другого.

Третий, и последний, вывод был совершенно очевиден: кто-то хотел помешать членам команды токамака вернуться в страну и использовал для этого более чем радикальный способ, превращая их сердца в кровавое месиво.

Диану окружала зловещая тьма, но два светлых момента она различала.

Во-первых, она предчувствовала, что Люсьену – ее Люсьену – больше ничего не угрожает. Ему хотели помешать выполнить миссию, но теперь дата встречи известна, значит, миссия завершена.

Второй светлый момент был, как это ни странно, связан с природой нанесенных детям увечий. Им сожгли пальцы, и это было жестоко, омерзительно, возмутительно, но не имело отношения ни к магии, ни к паранормальным явлениям. Стражи были обычными маленькими мальчиками, которых пометили на всю их оставшуюся жизнь. Диана была ошеломлена собственными открытиями, ее шатало от усталости, но она вспомнила о разговоре с Ланглуа. Лейтенант на что-то наткнулся, и это что-то наверняка поможет ей разобраться во всем до конца.

– Я ненадолго, – сообщила она антропологу и вышла.

42

Диана записалась в книгу посетителей и прошла через рамку металлоискателя. Было уже десять вечера, коридоры префектуры полиции давно опустели, и запах кожи и старого бумажного хлама ощущался особенно остро. Так сильно и резко пахнут животные. Диане показалось, что она попала в брюхо к киту. Обитые красной кожей двери напоминали стенки желудка, а тени на лестничной клетке – усы, роговидные пластинки, что торчат вверх из пасти гиганта.

Диана подошла к кабинету под номером 34. На табличке была написана фамилия лейтенанта, но она и так узнала обтянутую плюшем дверь. В помещении горел свет. Диана постучала, но обивка приглушила звук, и она осторожно толкнула створку.