Отрок. Ближний круг (Часть 7-8)

Это все предположения, сэр, но предположения, согласитесь, обоснованные. А дальше? А дальше еще интереснее! Соперницы действовали почти синхронно: Настена завоевала в Ратном авторитет, даже какие-то странные отношения с Буреем установила, а Нинея умудрилась загрузить старостихе Беляне информацию об относительно близком родстве. То есть, обе постарались наладить добрые отношения с ратнинской сотней.

Потом Нинее крепко не повезло — вымерла во время эпидемии вся весь. Потом повезло — нашелся в лесу под елкой мальчик Миша с необычными способностями. Подобрала, подлечила, обаяла… Синхронно и Настена мальчика Мишу заценила и обласкала. Вплоть до сексотерапии, хотя, по правде говоря, сэр, тут имеются некоторые сомнения. Что дальше? А дальше мальчик Миша собрался обзавестись собственной армией, университетом и промышленной базой. Нинея подсуетилась и обошла соперницу на полкорпуса — поселила мальчика Мишу со товарищи под своим крылышком, да еще и кадровую базу обеспечила. Настена же только и смогла, что Юльку командировать…

Исходя из вышесказанного, позвольте полюбопытствовать, сэр, а не лох ли вы, которым все, кому не лень, крутят, как хотят? Только не Юлька! Ее неискренность вы бы почувствовали при „слиянии“. Да и Красава ребенок еще, бабка ее только в темную использовать может.

Эх, жизнь наша… вот так ляпнет какой-нибудь Мотька пару слов, а из этого такая мозаика складывается — хоть стой, хоть падай».

Новоиспеченный председатель Совета Академии Архангела Михаила энергично потер лицо ладонями и покивал стоящему на столе бронзовому лису, словно живому собеседнику.

— М-да, любезнейший мистер Фокс, интересно ЗДЕСЬ. Учебник истории почитаешь — феодальная раздробленность, расцвет культуры и искусств (правда, без науки), борьба народных масс за лучшую долю. И все. Потом, правда, в связи с разворотом генеральной линии на сто восемьдесят градусов, народные массы из учебников исчезают, зато святые подвижники начинают табунами ходить. А на самом деле! Какие страсти, какие сюжеты! Шекспиру не снилось!

Глава 3

Через болото шли пешими, ведя коней в поводу и строго соблюдая направление, обозначенное вешками, установленными Стервом и Яковом. Доспехи, обувь и штаны погрузили на конские спины, а рубахи закатали почти до подмышек — Стерв обещал, что нигде глубже, чем по пояс, не будет. Совсем тихо идти не получалось — плеск воды и фырканье коней постоянно дополнялись звонкими шлепками по голому телу — комарье заедало, норовя впиться в самые интимные места, при обычных обстоятельствах для укусов недоступные. Не поход, а сущая пытка.

Мишка шел замыкающим, перед ним маячили крупы сразу двух лошадей, которых вел Матвей. На одной лошади он, как и все, вез свои вещи, а на другой лекарский припас и пару носилок, одинаково пригодных и для того, чтобы тащить их в руках, и для того, чтобы подвесить между конями — береженного Бог бережет. Было бы гораздо спокойнее, если бы Матвея в поход собирала Юлька, но она убралась из крепости после конфликта с Мишкой. А конфликт получился знатный — отнюдь не мелкая ссора.

* * *

Ох, и скандал закатила Юлька Мишке, на следующий день после первого заседания Совета Академии Архангела Михаила, за «снятие заклятья с Матвея»! Хорошо, что дело было не на кухне, не то для посуды гнев юной лекарки обернулся бы массовым истреблением. Мишка в тот день узнал о себе очень много нового и интересного: и дурак — мозги в жопе, и урод — морда шпаренная, и злодей — едва несчастного Матвея не сгубил, и богохульник — с крестом на шее (подумать только!) посмел заклинания творить, и мерзость христианская — посмел светлую богиню Макошь обидеть, и без пяти минут покойник — умудрился еще и богиню смерти Морену оскорбить, и вообще, пес смердящий, искусавший руку, вскормившую его.

Ответить на все эти инсинуации, конечно, было что, например, что мозги в указанном месте не произрастают, что дефект внешности не врожденный, а благоприобретенный, и вообще: причем тут Морена в купе с собачьим амбре? Однако Мишка предпочел помалкивать, дожидаясь, пока Юлька выпустит пар и, время от времени, пресекая попытки подружки заехать ему по физиономии. Юлька в гневе была страшна и, запросто, могла дополнительно подкорректировать многострадальный мишкин экстерьер.

Наконец, после очередного перла женской логики: «Да что ж ты молчишь, истукан? Не смей мне перечить!» — в словесном потоке образовался разрыв, в который Мишка покладисто вставил: