Расплата кровью

Он снова подошел к двери и громко постучался.

Скоро он услышал приближающиеся тяжелые шаги.

– Закрыто, – раздался из-за двери чей-то скрипучий голос.

– Мистер Дэрроу?

– Ну да.

– Не откроете ли дверь?

– А что у вас за дело?

– Скотленд-Ярд, Департамент уголовного розыска.

Эти слова возымели действие. Задвижку отодвинули, но дверь открыли всего на каких-то шесть-семь дюймов.

– У меня тут все в порядке.

Карие глаза, подпорченные желтизной, а формой и цветом напоминавшие лесные орехи, вперились в удостоверение Линли.

– Можно войти?

Дэрроу, не поднимая глаз, обдумывал возможные варианты ответов.

– Это не насчет Тедди, нет?

– Вашего сына? К нему это не имеет ни малейшего отношения.

Видимо успокоившись, мужчина открыл дверь пошире и впустил Линли. Это было скромное заведение, вполне соответствовавшее данной деревне. Единственным украшением являлись разнообразные, не горевшие сейчас надписи за и над стойкой, покрытой жаростойким пластиком, на них значились алкогольные напитки, которые продавались здесь в розлив. Обстановка была скудная: полдюжины столиков в окружении табуретов и скамья под выходящими на улицу окнами. Она была обита, но обивка выгорела на солнце, из красной превратившись в ржаво-розовую, и была усеяна темными пятнами. Воздух пропитался едкой гарью – смесь сигаретного дыма, пепла в почернелом камине, а окна, видимо, очень давно не открывали из-за мороза.

Дэрроу разместился за стойкой, возможно намереваясь обслужить Линли, несмотря на ранний час и полицейское удостоверение. Линли тоже встал перед стойкой, хотя с большим удовольствием побеседовал бы за столиком.

Дэрроу было на вид чуть больше сорока, грубоват, полон подавленной агрессии. Сложение боксерское: коренастый, с длинными, мощными конечностями, грудная клетка бочонком и несоразмерно маленькие уши красивой формы, плотно прилегавшие к черепу. И одет он был соответственно. Чувствовалось, что владелец бара в мгновение ока может превратиться в драчуна. На нем была шерстяная рубашка с закатанными рукавами, обнажавшими волосатые руки, и довольно широкие брюки, не сковывающие движений. Линли подумал, что в пабе «Вино – это Плуг» едва ли кто решился бы затеять драку, разве с подачи самого Дэрроу.

В кармане у него лежала суперобложка с книгой «Смерть во тьме», которую он унес из кабинета Джой. Вынув, он сложил ее так, чтобы была видна только фотография улыбающегося автора.

– Вы знаете эту женщину? – спросил он. Дэрроу явно ее узнал.

– Ну знаю. И что с того?

– Три дня назад ее убили.

– Три дня назад я был здесь, – тут же угрюмо буркнул Дэрроу. – В субботу у меня самая работа. Любой в деревне вам это скажет.

Линли ожидал совсем не такой реакции. Возможно, удивления, смущения или оторопелого молчания. Но никак не отрицания виновности, на которую никто и не намекал. Это было необычно и слегка настораживало.

– Она приезжала сюда, чтобы встретиться с вами. В прошлом месяце она звонила в этот паб десять раз.

– И что с того?

– Вот жду, что вы мне скажете по этому поводу.

Владельца паба, похоже, смутило, что его явное нежелание сотрудничать и воинственный тон не произвели никакого впечатления на лондонского детектива.

– Мне от нее ничего не было нужно, – сказал он. – Она хотела написать эту чертову книгу.

– О Ханне? – спросил Линли.

Дэрроу стиснул зубы, на скулах заходили желваки.

– Ну да, о Ханне. – Он подошел к перевернутой бутылке виски «Бушмиллс Блэк Лейбл» и подтолкнул под ее горлышко стакан. Выпил, но не единым махом, а двумя или тремя медленными глотками, стоя спиной к Линли. – Хотите? – спросил он, наливая себе еще.

– Нет.

Бармен, кивнув, снова выпил.

– Она явилась сюда неизвестно откуда, – сказал он.– Привезла пачку газетных вырезок об этой истории и свою книжонку и долго распространялась о премиях, которые ей дали, и… не помню еще о чем. Она ведь что думала: что я отдам ей Ханну и буду еще благодарен за внимание. Ну а я – наоборот… Мне совсем этого не нужно, чтобы моего Тедди вывозили в такой грязи. С меня хватит и того, что сотворила с собой его мать, обеспечив местных дамочек сплетнями, пока ему не исполнилось десять лет. Я не собирался снова все это ворошить, трепать нервы парню.