Войны начинают неудачники

– Давай.

– В Москве начала действовать новая хорошо организованная преступная группировка. Действуют они жестко, агрессивно и не стесняясь в средствах. Оружие самое современное, среди бела дня пошли на гранатометную стрельбу, задействовали спецмашину связи, угнанную с военного полигона, зенитно-ракетный комплекс. Цели и задачи группировки неясны. Против кого они воюют, неизвестно, но в городе их боятся – уголовники о красноголовых говорят крайне неохотно, оглядываясь. У меня есть список ночных клубов и фирм, которые уже контролирует эта новая группировка. Я бы хотел установить круглосуточное наблюдение за ними, плюс поиски Головина. Я подозреваю, что он хранит что-то, представляющее интерес для бандитов, возможно информацию, возможно, что-то еще. Если мы найдем его первыми, выйдем на всю банду.

О мобильном телефоне и обсидиановом ноже майор решил не распространяться.

– Силен, гусь, – генерал задумчиво помассировал кончик носа. – Круглосуточное…

– Если я прав, – тихо сказал Корнилов, – грядет новая война банд.

– Если прав, – нехотя проворчал Шведов. – Докладную подготовил?

– Так точно, – майор положил на стол бумагу.

– Перезвони мне в полдень.

– Есть, господин генерал. Разрешите идти?

– Идите.

Корниловцы чинно покинули кабинет и столпились в приемной.

– Куда теперь? – поинтересовался Шустов. – Может, позавтракаем?

– Я – за, – немедленно согласился Васькин, сглатывая слюну. – Кстати, ты показал не все фотографии. У тебя в портфеле еще целая пачка.

– Девушки, изображенные на них, – строго ответил Сергей, – будущие свидетельницы обвинения. Мне предстоит встречаться с ними.

– Ты один не справишься, – тут же отреагировал Васькин. – Я мог бы помочь.

– Вы идите в буфет, – решил Корнилов, – а я – в отдел. Возьмите мне какой-нибудь бутерброд.

Он повернулся и пошел к лестнице.

– Что это с ним? – тихо спросил Васькин.

– Может, шевельнулось чего, – Шустов постучал себя по лбу. – Мысль пришла.

– Тогда это важно, – согласился Владик, с уважением глядя на удаляющегося майора. – Не так часто они к нам заглядывают.

– К вам, – поправил его Сергей. – А вокруг нас с Корниловым мысли стадами роятся.

Корнилов медленно, рассеянно кивая по пути знакомым, поднялся на свой этаж и свернул в левое крыло.

Когда он вышел из кабинета Шведова, им завладела странная и какая-то нервная мысль. Андрею стало казаться, что он что-то упустил, что-то не рассчитал. Забыл что-то очень важное. Едва ли не впервые в жизни Корнилов страшно забеспокоился и стал прокручивать в голове свой доклад, выводы, замечания, сделанные генералом, но нигде не мог найти причину своей неуверенности. Вроде бы все было в порядке, но Андрей не успокаивался. Интуиция его еще ни разу не подводила, а значит, ошибка все-таки есть.

Он очнулся в полной тишине. В широком коридоре управления было на удивление тихо и пусто. Ни посетителей, ни задержанных, ни сотрудников. Никто не шел по коридору, не спускал воду в туалете и не открывал дверь. Безмолвие, воцарившееся в здании, пугало.

Корнилов неуверенно потянул вниз ручку ближайшей двери – заперто, еще одна дверь – заперто, следующая дверь вела в его кабинет. Он остановился и вытер выступивший на лбу пот. В памяти всплыли слова эксперта: мистика, так Алексей выразился о похищении из управления вещдоков.

В мрачной, неестественной тишине коридора раздался короткий сухой треск. Андрей резко обернулся. Неподалеку от него на подоконнике сидела рыжая пушистая белочка и сосредоточенно ворошила содержимое только что вскрытого грецкого ореха. Почувствовав взгляд, зверек посмотрел на майора, наклонил голову и неожиданно задорно подмигнул ему.

– Ты откуда взялась? – прошептал Корнилов.

Белочка дернула хвостиком, отбросив в сторону пустую скорлупу, и аппетитно задвигала челюстями. Корнилов решился и медленно, очень медленно надавил на ручку замка. Он точно помнил, что запирал кабинет, но ручка легко подалась, и дверь открылась. Майор осторожно шагнул в комнату.

– Извините, что без приглашения, – услышал он негромкий голос. – Но я очень хотел познакомиться с вами.

Во главе стола, развалившись в любимом корниловском кресле и с достоинством забросив на потертую столешницу длинные ноги в дорогих туфлях, расположился аккуратно причесанный франт лет тридцати, в элегантном, светлом костюме. Франт с любопытством разглядывал майора: