Контр-адмирал Мазур идет по следу агента иностранной спецслужбы, но за...
– Где князь? – поинтересовался великий магистр.
– Ждет нас в Цитадели, – вежливо улыбнулся Сантьяга. – С вашего позволения, интересы Великого Дома Навь буду пока представлять я.
– Мы не против, – вздохнула Всеслава.
– Благодарю.
Ни королева, ни де Сент-Каре не удивились столь быстрому исчезновению князя: повелитель Темного Двора покидал Цитадель неохотно, только в чрезвычайных обстоятельствах и ненадолго. Артем с удивлением понял, что высшие маги Тайного Города не видели превращения комиссара в князя и наоборот и не знали, что князь и Сантьяга в сущности одна личность. Или не одна? Артем запутался.
– Мы должны довести дело до конца! – громко произнес комиссар.
– Оставь его в покое, Сантьяга, – попросила Всеслава. – Он умирает.
– Именно поэтому, – отрезал нав. – Мы должны быть уверены, что никогда больше в Тайном Городе не родится Вестник.
Великий магистр встал с табурета:
– Я согласен с комиссаром. Мы должны покончить с пророчеством раз и навсегда.
Всеслава отвернулась. Сантьяга поднял с пола стилет, приблизился к умирающему Любомиру и резко ударил его в грудь. Колдун жалобно всхлипнул.
– Прости меня, – прошептала Всеслава, на ее глазах выступили слезы.
– Мне нужно ваше сердце, Вестник, – словно извиняясь, произнес Сантьяга. – Пока оно еще бьется.
Используя стилет, как рычаг, нав рывком раздвинул ребра колдуна и вырвал из маленькой груди пульсирующий зеленый комок. Любомир плашмя упал на пол, и его тело охватило пламя.
– Прощай.
Великий магистр молча взял Всеславу за руку. Сантьяга подошел к жаровне, бросил на угли бьющееся сердце Вестника и вытянул вперед руку:
– Властью, данной мне силой тьмы, я проклинаю это сердце.
Над жаровней начал быстро сгущаться черный туман. Великий магистр встал рядом с комиссаром и тоже протянул руку:
– Властью, данной мне силой огня, я проклинаю это сердце.
Над жаровней вспыхнуло красное пламя.
– Ваша очередь, королева.
Третья рука простерлась над пульсирующим в жаровне комочком.
– Властью, данной мне силой земли, я проклинаю это сердце.
Жаровня задрожала. Три руки, три цвета соединились над ней, и тихий стон пронесся по комнате. Сердце Вестника ударило еще один раз и умерло.
– Ну, вот и все… – Сантьяга плюнул в жаровню и оглянулся. – Ортега, где вы?
– Уже здесь. – Воздух перед комиссаром сгустился, и из образовавшегося портала в комнату шагнул высокий мужчина в темно-синем костюме. – У меня все готово.
– Проводите наших гостей к князю, – приказал Сантьяга. – Я подожду остальных.
Ортега кивнул и галантно склонился перед женщиной:
– Прошу вас, ваше величество.
Королева шагнула в портал.
– Хорошая битва, – вздохнул великий магистр. – Нечасто нашим семьям приходится сражаться вместе.
– Это было интересно.
– Согласен. – Де Сент-Каре исчез во мраке портала.
Артем неуверенно выбрался из-за шкафа.
– Следуйте за ними, – кивнул ему Сантьяга. – Вас тоже ждут.
Артем сделал шаг к порталу, но задержался и повернулся к комиссару.
– Я так понимаю, вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал о вашей тайне.
– Вы совершенно правы.
– Можете на меня рассчитывать. Но я хотел бы понять…
– Знаменитая любознательность челов, но мне импонирует эта черта вашей семьи. – Сантьяга внимательно посмотрел в глаза Артема. – Князь Темного Двора несет большую ответственность перед навами и всеми семьями Великого Дома, он не может позволить себе эмоции и маленькие слабости. Поэтому, взойдя на престол, князь создал меня – сосуд, в котором заключены мешающие ему черты характера. Всего остального я добился сам. Вы удовлетворены?
– Вполне.
– Тогда прошу в портал. Нам пора покинуть это место.
– Настоящая тюрьма, – протянул Корнилов, разглядывая свисающие с колонн цепи.
– Здесь была охрана, – крикнул из развороченного дверного проема Шустов, – и серьезная драка!
– Живой кто-нибудь есть?
– Никого.
– Жаль.
– Патрон, а здесь настоящий сад. – В проломе над головой Корнилова появился Васькин. – С бассейном! Идите посмотрите.
– Живой кто-нибудь есть?
– Никого.
– Тогда не полезу.
Голова лейтенанта исчезла, и Корнилов медленно прошелся по залу. Он понаблюдал, как спецназовцы освобождают рыдающих девушек, внимательно осмотрел аккуратно разложенные на столике блестящие хирургические инструменты и, наконец, присел перед съежившимся в углу человечком.