Бриттани Кларк уезжала из родного города с одной мыслью: вот вернусь —...
Нытик достал кисет, ловко свернул себе самокрутку и, выпустив в воздух струю ароматного дыма, задумчиво улыбнулся:
– Да, Корнилов, с чего ты взял, что мы их боимся?
– А потому, что я вас знаю.
Нытик хмыкнул:
– Может, ты нас и знаешь, но дальше собственного носа ничего не видишь.
– Например?
– Красноголовые в городе живут столько, сколько я себя помню. Шалили еще при советской власти, но это мелочь, шпана. Ребята, на которых они наехали, гораздо серьезнее. Они плевать хотели и на вас и на нас.
– Ну да? – прищурился Корнилов.
– А ты попробуй ради смеха получить ордер на обыск в «Чудь Inc.». Вот ты удивишься.
– Надо будет, получу, – нахмурился майор. – Что ты о них знаешь?
– Я об этом доме услышал лет пять назад. Братки его приватизировать решили. Приехали к хозяевам, так, мол, и так, доля нам нужна. Ну, ты эти дела знаешь. Наезжали они реально, по понятиям, но не срослось. В общем, пацанов тех никто и никогда больше не видел, как в воду канули. Всей бригадой.
– Как это всей бригадой?
– А вот так. Исчезли не только те, которые домик приватизировать поехали, но и все остальные пацаны. Человек тридцать в общей сложности. За одну ночь – раз, и не стало.
– Искали?
– Да нет, обычно они сами всплывают: кто из речки, кого в лесу находят. А тут вообще ничего. Ума не приложу, куда они тридцать человек дели. Я тогда подумал, что домиком кто-то из очень серьезных людей владеет. Имеет, так сказать, родовой замок с маленькой частной армией. Тоже нет.
– Почему нет?
– Такие вещи в тайне не удержишь, майор. Кто-то что-то обязательно расскажет, кто-то намекнет, а мы до сих пор ничего не знаем ни об этом домике, ни о его хозяевах.
– «Чудь Inc.», – задумчиво произнес Корнилов.
– Очень закрытая фирма, – кивнул Нытик. – Мы не смогли к ней подобраться. На работу никого со стороны не принимают. Служба безопасности своя. Банк свой. Короче, после той истории с приватизацией мы особо и не старались.
– Они одни такие?
– Нет. Есть в Москве места, куда ни нам, ни вам хода нет.
– Клубы, – вставил свое слово Повар.
– Клубы тоже, – согласился Нытик. – Есть несколько заведений, куда пацанов вообще не пускают.
– И вы терпите? – притворно изумился Корнилов.
Нытик зло прищурился, а не понявший иронии Повар пожал плечами:
– Вкупись, Корнилов, лишний шухер никому не нужен. Они не лохи.
– И как это объяснить?
– Объясняют детям в школе, а мы тебе рассказываем, как есть, – разозлился Нытик. – Ты спрашивал, что было на Вернадке? Пожалуйста. В домик лезло человек сто, весь двор разнесли вдребезги, народу положили море, а потом вдруг раз – и все тихо.
– Как это? – не понял Корнилов.
– А вот так. Как только заверещали сирены, эти пацаны красноголовые начали разбегаться. Они словно бы таяли в воздухе. Но самое интересное началось, когда ваши подъехали. Весь двор вдруг раз… и стал таким же, как до нападения. Только «КамАЗы» остались.
Корнилов вспомнил неестественную чистоту в аккуратном внутреннем дворике «Чудь Inc.» и покачал головой.
– Ты-то что там делал?
– Интересно, – пожал плечами Нытик, – надо же знать, что в городе происходит.
– А узнал откуда?
– Случайно. – Уголовник посмотрел прямо в глаза Корнилову. – Честно, майор, домой ехал.
– Понятно. – Андрей встал. – Спасибо за компанию.
– Вот здесь список, – Нытик положил на стол листок бумаги. – Клубы, фирмы, в общем, все, куда нам ходу нет. Посмотри.
– Посмотрю, – пообещал майор и вышел из беседки.
Москва, Киевский вокзал,
27 июля, вторник, 13.45
Легко шагнув на перрон, она резко остановилась и растерянно огляделась по сторонам. Толкотня и полная неразбериха, сопровождавшие прибытие всякого поезда, мгновенно сбили ее с толку, а обилие людей поразило в самое сердце. Казалось, их сотни, тысячи – спешащих по своим делам, суетливых и нервных обитателей этого сумасшедшего города. С внезапно нахлынувшей тоской она вспомнила сонный маленький городок, где прошла вся ее жизнь. Городок, где четыре собравшихся в тени колхозника назывались толпой и вызывали повышенный интерес у местного полицейского – толстого и ленивого дяди Пети.
– Это Москва, Марина, столица.
Она обернулась: дородная проводница с доброй улыбкой смотрела на растерянную провинциалку. Девушка сглотнула и тряхнула головой, словно отмахиваясь от наваждения.
– Моя Москва!
Высокая, сероглазая, с длинными густыми волосами и стройными ножками, она с напускной дерзостью посмотрела на проводницу: