– Значит, убитый сидел в мусорном контейнере? – Некоторые подробности капитану передали по рации.
– Да, – коротко ответил помятый.
– Почему он там сидел?
Мусорщики переглянулись. Долговязый выбросил сигарету, тут же закурил новую и презрительно скривился. Поняв, что ответа не будет, Игонин побагровел:
– Значит, я спрашиваю, почему он там сидел?
– Наверное, прятался, – буркнул помятый. – Я уже рассказывал. Мы…
– Значит, убитый говорил, от кого он прятался? Что он вообще говорил?
В общем-то, Игонин и не надеялся раскрыть это дело по горячим следам. Джип, конечно, ищут, но что толку? Номеров нет, только описание. Иголка в стоге сена! Личность убитого не установлена, а лицо изуродовано так, что надежды получить внятный фоторобот никакой. Короче, дело дрянь, и настроение Игонина стремительно ухудшалось.
– Значит, я спрашиваю, что говорил убитый?
– Вы, господин капитан, лучше собачку полицейскую сюда привезите, – предложил долговязый. – Пусть она, значит, следы понюхает и расскажет вам, куда джип уехал. Вы потом злодеев поймаете и медаль себе выпишете, а от нас толку никакого – мы этого бомжа пару минут всего живым видели.
Игонин резко обернулся к заместителю:
– Значит, этих шутников – в участок. Допрашивать по полной программе, и если они уйдут раньше шести вечера, будешь все выходные охранять футбольные матчи. Понятно?
– Так точно, – кивнул заместитель. – Они еще говорили, что убитый прыгал на несколько этажей вверх…
– Значит, заодно проверишь их на употребление наркотиков и алкоголя!
– Но эксперты говорят, что характер повреждений…
– Не морочь мне голову!
За всю свою жизнь Хомяку нечасто доводилось быть в центре пристального внимания такого количества заинтересованных персон. Правильнее сказать – никогда не доводилось. И даже в последнее время, когда он был подопытным на фабрике «ЦентрМедПереработки», за ним одновременно наблюдали не более двух-трех специалистов, а сейчас вокруг Хомяка суетились не менее восьми фигур. Чем не повод для гордости?
К сожалению, беглец не мог оценить ситуацию и в полной мере насладиться ею, он вообще ничего не мог. Он лежал на операционном столе, под общим наркозом, и жизнь медленно покидала его израненное тело.
– Вы сможете вытащить пациента? – спросил Сантьяга, не спуская черных глаз с Хомяка.
– Не мешайте, комиссар, – сквозь зубы процедил брат Ляпсус. – Вы же видите, я занят.
Ловкость и точность, с которой хирург проводил операцию, не могла не вызывать восхищение: каждое движение продумано, выверено до миллиметра и в то же время – стремительно. Искусство врачевания оттачивалось эрлийцами на протяжении тысячелетий, и правильно держать скальпель брат Ляпсус умел еще в утробе матери. Но Сантьяга не мог себе позволить просто любоваться работой эрлийца:
– Мне нужно знать точно. Когда вы скажете, что пациент потерян, будет слишком поздно.
– Вам нужна его память? – осведомился брат Ляпсус после небольшой паузы.
– Да. Я должен обязательно допросить его.
Когда осы принесли в Цитадель умирающего чела, комиссару хватило одного взгляда, чтобы понять, что остававшаяся в Хомяке магическая энергия не имеет ничего общего с продукцией действующих в Тайном Городе Источников. Зато благодаря выработанной у всех навов способности Сантьяга уловил следы Золотого Корня и немедленно вызвал в штаб-квартиру лучшую бригаду эрлийских хирургов. Комиссар был уверен, что нащупал ключ, данный князю Дегунинским Оракулом, и был обязан извлечь из головы найденыша все подробности. Извлечь любым способом.
Брат Ляпсус бросил в ванночку окровавленный скальпель и кивнул своим помощникам. В тело Хомяка вонзилось несколько капельниц с зеленоватой жидкостью.
– Вам лучше приступить к допросу, комиссар, – глухо произнес хирург. – Мы не сможем его спасти.
– Сколько у меня времени?
– Не более шести минут. – Брат Ляпсус начал стягивать тончайшие перчатки. – Если бы в нем не было магической энергии, этот чел умер бы в момент получения ран. А так у него был шанс… – Эрлиец скривился. – Но мы приехали слишком поздно. За шесть минут я ручаюсь, столько времени мы сможем поддерживать в пациенте жизнь.
– Немедленно проведите анализы крови, я хочу точно знать природу магической силы этого чела, – распорядился Сантьяга и склонился над головой умирающего.