Занимательная механика

Вот только прежде нужно понять, что берег, на котором ты оказался, — именно твой.

Семен видел. Но молчал. Склонял голову.

Не привык охотник лезть к людям в душу, не любил, когда к нему лезли, и других оставлял в покое. Но жаль ему было щенка, искренне жаль, что не принял, не понял, ради чего, не закалился. Поторопился мосты сжечь. Семен это понял, когда узнал, что Шаман дозволяет последним американцам увидеть Богиню. Кровь Григорий взял, но твердым она его не сделала. Как бы он в ней не захлебнулся… Охотнику было жаль щенка, потому сказан:

— Сложись все по-другому, Гриша, они убили бы тебя не задумываясь. А через час забыли бы о тебе навсегда.

— Знаю, — кивнул Шаман. — Наверное, именно поэтому они ищут нашу Богиню, а не наоборот.

— Я должен ее увидеть! Господи, помоги мне ее увидеть! Я должен ее увидеть! Господи, помоги мне…

Кантор снова и снова повторял короткую молитву. На привалах, когда они падали с ног от слабости, он молчал, сразу же забывался, иногда кричал что-то неразборчивое, что-то совсем другое, но обычно молчал. Однако стоило вновь тронуться в путь, как профессор принимался твердить:

— Я должен ее увидеть…

Остина монотонный голос спутника не раздражал. Нет, если быть честным, то сначала, разумеется, выводил из себя, но потом Джеймс привык. Когда напарник трое суток подряд бормочет одно и то же, привыкнуть можно. Тем более что в последние два дня Остин тоже начал шептать:

— Дай мне силы, Господи! Дай мне силы…

А вот между собой они не разговаривали.

И даже смотреть друг на друга избегали, чтобы не видеть неуклюжие движения, осунувшиеся от голода лица и кровавые струпья. У обоих давно вылезли волосы. Выпали зубы. На заживо гниющие тела беспрестанно садились мухи. Не было сил их отгонять. Да и смысла в этом они не видели.

Они не понимали, почему до сих пор живы? Откуда берутся силы для продолжения пути? Ведь они падали с ног, пройдя не больше полумили, харкали кровью и валялись по нескольку часов в забытьи.

А потом поднимались и шли дальше.

Они не слышали голос бубна, не воспринимали его, но вел их именно он.

Голос тайги.

— Я должен ее увидеть! Господи, помоги мне ее увидеть…

— Дай мне силы, Господи! Дай мне…

Ничего другого им не было нужно. Только увидеть. Только дойти. Только эту малость.

— Господи…

И их молитвы были услышаны.

Лес неожиданно закончился. Только что непроходимые кусты, листья и стволы, и сразу — чистое пространство. Берег небольшой реки. Свежий ветер, с легким отвращением набросившийся на смрадные тела. Идущий первым Остин остановился, вдохнул полной грудью и прохрипел:

— Мы нашли.

И кашлянул, выплюнув еще один кусочек легкого. Кантор встал рядом. Улыбнулся, обнажив беззубые десны. Подтвердил:

— Нашли… — Вздохнул. — Она… прекрасна.

Остин молчаливо согласился с профессором.

У них не было сил говорить. У них не было сил думать о том, что она их убила.

Они дошли.

И наслаждались победой. Своей маленькой победой.

Они дошли. Они увидели.

Она стояла в самом центре небольшого каменистого островка.

Высокая, в два человеческих роста… Низенькая, словно сжатая деревьями и скалами тайги.

Блестящая, горящая ярче солнца, слепящая глаза… Тусклая, потемневшая под непомерной тяжестью беспощадного времени.

Красивая до слез, словно вышедшая из-под резца гениального скульптора… Уродливая старуха, вид которой вызывал омерзение.

Одинокая… В окружении детей.

Живая… Мертвая.

Золотая Баба.

Богиня.

Она была идолом. И она была тайгой.

Она впитала в себя все и возвращала впитанное обратно, наполнив его любовью и смыслом.

Бомм!

И два мертвых человека наконец-то услышали голос тайги. Ее голос.

Бомм!!

Шаман, которого они не видели, вновь прикоснулся к бубну. Шаман с закрытыми глазами. Шаман, бывший Ее голосом.

Бомм!!!

Среда

Такое случалось нечасто. Чертовски редко случалось, если честно, всего лишь во второй раз.

Еще вечером Стрекалов предупредил подчиненных, что не приедет на работу. Намеченные на среду дела были перенесены или сделаны во вторник. Тревожить босса разрешалось только в самых крайних случаях: революция, падение астероида, пробуждение Ктулху. С остальными, мелкими проблемами велено было справляться самостоятельно.