Земля, деньги и только потом женщины — так испокон веков считали мужчины...
После предательства жениха Тара решила не иметь больше дел с мужчинами....
Никаких гарантий. Никаких обязательств. Только слово невысокого плешивого человечка, обожающего следить за изобретателями. Только слово бога машин.
— Где она? — негромко спросил Волков.
— Здесь. Спрятана в одной из комнат.
— Я могу на нее посмотреть?
— Конечно.
Охранник, стороживший проходную фабрики, не показал себя профессионалом. Он сидел за пуленепробиваемым стеклом, за железной дверью, и должен был не геройствовать, а просто вызывать подмогу. Но не вызвал. Увидел перескочившую через турникет девушку и бросился за ней, намереваясь лично призвать хулиганку к порядку. Распахнул дверь и даже что-то крикнул… и на этом его участие в защите фабрики завершилось. Проказа отправила охранника в нокаут одним ударом, и не таких, бывало, валила, что ей запылившийся на сонной должности мужик? Затащила его обратно в дежурку и с улыбочкой открыла турникет.
— Дальше будет труднее, — предупредил Гончар, проходя на фабрику.
— Знаю.
— Помни, о чем договаривались.
Обойтись без лишних жертв. Команда оставила за собой слишком много следов, не следует раздражать московских искусников больше необходимого.
— Не волнуйся! Справлюсь!
И справилась.
Болтающийся во дворе телохранитель Стрекалова не забеспокоился, увидев посторонних, решил, что, раз охранник на проходной пропустил, значит, так и надо. Тем более что выглядели посетители прилично: хорошо одетый господин, стильная девушка… Его Проказа тоже вырубила одним ударом. Врезала, проходя мимо, захихикала и повернулась к Гончару:
— Нас не ждали!
Она искренне надеялась, что Гончару не придется вновь вызывать призраков.
— Ошибаешься.
Волков опоздал всего на несколько секунд. Слишком поздно он понял, почему Механикус был столь уверен в себе, когда говорил, что примет бой. Бог машин не собирался воевать сам, для этого в его колоде были люди.
Волков выскочил во двор в тот самый момент, когда бойцы в черном взяли Гончара и Проказу на мушки. Двое на крыше, двое слева, выскочили из подсобки, еще двое справа, прятались за углом.
— Стоять!
Гончар спокоен, улыбается. Проказа напряжена, автомат вскинут, но видно — нервничает, понимает: на открытом пространстве они прекрасная мишень. Кажется, нечто похожее уже было…
— Не шевелиться!
— Я не хочу вас убивать! — рявкнул Гончар. — Не мешайте мне! Уходите!
Вот только приказ, который получили люди в черном, гласил совсем другое.
— Бросить оружие! Встать на колени! Руки за голову! Две секунды на размышление, и мы открываем огонь!
— Ладно, ладно. — Гончар развел в стороны руки, показывая, что не вооружен.
— Нет! — заорал Волков.
Он знал, что последует за этим жестом. И не ошибся. Навалилось.
Животный ужас. Дрожь. Слезы на глазах и трясущиеся губы. Марево страха окутало двор фабрики. Парализуя Волю. Превращая опытных бойцов в покорные жертвы.
Три Палача.
Они не выглядели сгустками тумана, как иногда рисуют привидения художники. Они выглядели живыми… и в то же время — мертвыми. Три прозрачные фигуры, словно сделанные из чистейшего стекла. Три стеклянные фигуры во дворе стеклянной фабрики.
И двигались Палачи не быстро, не с умопомрачительной скоростью, а плавно, размеренно. Не торопясь. Желая насладиться каждым мгновением, проведенным вне вечного забытья.
Едва различимая фигура мужчины приблизилась к бойцам справа…
— Нет!!
И в этот момент из открывшихся в здании ворот во двор выехало «Изделие № 1».
«Руссо-Балт» К12/20.
Стеклянный.
Полностью.
От колесной спицы до трубочек, по которым бежал бензин. От крыльев до сидений. От руля до самой последней заклепки.
Нереальный.
Движущийся.
Сжигающий топливо и выплевывающий дым через потемневшую выхлопную трубу. Со стеклянными поршнями, ходящими в стеклянном двигателе под стеклянной крышкой капота. С мизерным количеством иных материалов: свечи, провода, покрышки…
«Вы думаете, я помогаю оптимизировать запирающие устройства? Придумывать новые модели паровозов? Меня интересуют шедевры, Собиратель, подлинные шедевры. Меня интересуют люди, бросающие вызов, готовые продалбливать несокрушимые стены и сворачивать горы. Люди, вкладывающие в свои творения душу. Я стою рядом и смотрю, как сбываются самые смелые мечты. Я восхищаюсь, я склоняю голову».
«И помогаете».