Цвет крови

— Если верить тесту, таких проблем возникнуть не должно.

— Скорее всего, но стопроцентной гарантии нет. Иногда случается так, что почки, совместимые с клетками организма, вызывают отторжение и тяжелые кризы, а те, чья совместимость была довольно низкой, отлично с ним взаимодействуют. Есть еще одна деталь. Живой донор в нефрологии — большая редкость. Поэтому у нас нет достаточной статистики, говорящей о том, как работает здоровый организм, лишенный одной почки. Предположительно неплохо, то есть оставшаяся почка работает за две, но с годами функционировать ей будет все тяжелее.

— Это только предположение или научный факт?

— Научная гипотеза.

— Ты сказал, что единственная почка может работать за две?

— Сейчас тебе тридцать четыре года, и я не могу прогнозировать, как ты будешь чувствовать себя в шестьдесят пять лет.

— Ты говоришь так, будто мое решение самоубийственно.

— Да нет же. Я только пытаюсь объяснить тебе, с какими проблемами ты можешь столкнуться в будущем.

«Кроме того, — подумал медик, — твой брат всегда будет рядом с тобой, постоянно напоминая тебе о принесенной жертве. Сможешь ли ты пережить это и отдаешь ли себе в этом отчет?»

— Есть еще одна опасность, которую нельзя не учитывать, — добавил нефролог. — Небольшой процент пациентов, которым предписан курс медикаментов, препятствующих отторжению тканей, заболевают раком, так как эти лекарства снижают иммунитет. Если Лука умрет от рака, тебе придется жить дальше с этой болью и с осознанием собственной неполноценности.

— Ты всячески пытаешься отговорить меня.

— Нет, я просто говорю с тобой откровенно, как никогда бы не говорил с пациентом, ожидающим пересадки органа. Ты здоров, а Лука нет. Надеюсь, тебе ясно, что ты должен держать при себе эти мои соображения, даже если Лука примет твой дар.

Вот оно. Ключевое слово — «дар». Оба знали, что на главный вопрос ответ так и не прозвучал. Касти предпринял еще одну попытку:

— Скажи мне, почему ты хочешь это сделать?

— Он мой брат.

— Но этого недостаточно. Иначе от доноров отбоя бы не было, а между тем они так редки. Сначала надо через что-то переступить.

— Потому что это нужно мне. Брат всегда помогал мне, теперь настала моя очередь. Ему не удается смириться со своей болезнью, хотя Лука и пытается вести себя как обычно. На его месте я бы чувствовал себя еще хуже, и он наверняка согласился бы стать моим донором. Иначе он останется инвалидом. Его жена нуждается в настоящем мужчине, который служил бы ей опорой. Если я отдам ему почку, рядом со мной вновь окажется мой брат, который необходим мне. Я больше помогу себе, чем ему.

— Чего ты хочешь от меня?

— Убеди его, чтобы он принял мое предложение. Однако сначала сам смирись с этой мыслью.

Не найдя больше аргументов, Касти принялся елозить в кресле, которое заскрипело под его грузным телом, и при этом безуспешно попытался закинуть ногу за ногу. Отбросив этические соображения, он подумал, что таким образом его вина перед Лукой Камби будет частично заглажена. Остается лишь его долг по отношению к Марко, но ему он обязан гораздо меньше.

— Хорошо, я помогу тебе и сделаю все от меня зависящее, чтобы убедить твоего брата.

Глава тринадцатая

Пролетел февраль, сухой и теплый, больше похожий на начало мая. Казалось, что зима сдалась без боя, и первые пятнадцать дней марта были вполне безоблачными, но затем, в преддверии весеннего равноденствия, резко похолодало. Ночью температура падала до ноля, а днем было не более четырех-пяти градусов. По утрам опять застелился туман, стекла машин запотевали, и на улицах вместо плащей вновь замелькали пуховики.

Эти причуды климата должны были помочь Мормино определить точное время смерти. Тело мужчины лежало на мокром цементном полу. Глаза и рот были наполовину прикрыты. Если бы шеф криминального отдела полиции не знал, как меняет смерть черты лица, то поклялся бы, что последнее чувство, испытанное этим человеком при жизни, — крайнее изумление.

Вокруг трупа суетились члены бригады Мормино. Руководил работой Прести. Два агента с пластиковыми мешками на ботинках производили измерения и время от времени включали пылесос. Мормино ценил их рвение, но понимал, что в настоящий момент они занимаются бесполезной работой. Место преступления уже истоптали люди, которые вызвали полицию, а вслед за ними — полицейский патруль, обнаруживший тело. При этом всем четверым агентам понадобилось пройти прямо к останкам. Наконец, — как обычно, слишком поздно, когда следов почти не осталось, — к делу была подключена криминальная полиция. Да и место преступления само по себе не способствовало сохранению улик.