Командор войны

— Здравствуйте, Лариса!

Старик, держа в руке толстый том в пергаментном переплете, появился из маленькой деревянной дверцы, почти незаметной среди стеллажей. Девушка запнулась. Не только потому, что решила обокрасть этого увлеченного своими книгами добряка, а потому, что ей до сих пор было неловко обращаться к хозяину лавки просто по имени — Генбек.

Странному имени.

В облике старика не было ничего восточного — седенький, сморщенный, с большим носом, ему скорее подошло бы обращение — Константин Григорьевич, а еще больше — Аполлинарий Феофанович, как его звали бы, будь он современником Достоевского. Но еще при первой встрече старик не назвал девушке отчество, а твердо просил называть себя просто по имени.

— Здравствуйте, Генбек.

— Решились что-нибудь купить?

Он смотрел на Ларису с доброй, все понимающей улыбкой и, казалось, видел ее насквозь. Правая рука старика машинально поглаживала толстый фолиант.

Девушка сглотнула:

— Решила, вы правы… Дайте мне, пожалуйста, «Сила вокруг нас». Помните, вы показывали ее мне?

Эту книгу хозяин магазина показал Ларисе не сразу, только после того, как понял, что девушка всерьез увлеклась магией. Толстый, тяжелый том, написанный фатой Снежаной в начале прошлого века. Самое удивительное, что автор так и подписался: фата Снежана, тысяча восемьсот девятнадцатый год. Сначала Лариса восприняла эту книгу с недоверием, но когда просмотрела несколько глав, ее удивлению не было предела — легким и доступным языком описывались возможности, которые девушка уже обнаружила у себя. Возможности влияния на людей, управление этим влиянием. Теперь Лариса просто жаждала заполучить «Силу».

— Хорошая книга. — Генбек кряхтя поднялся по лесенке и снял с полки увесистый том. — Редкая. Очень дорогая.

Старик внимательно смотрел на Ларису. Девушка запаниковала. Неужели Генбек все понимал? Но этого не может быть! Спокойно, Лариса, надо сосредоточиться. — Я возьму ее, а еще «Историю артефактов». С приложениями.

— Ого! — Хозяин магазина не мог сдержать удивления. — Вы получили наследство?

— У меня есть деньги.

— Это приятно, — улыбнулся старик. — Знаете, Лариса, в прошлый раз, когда вы снова покинули мою лавку, так и не купив ни одной книги, я решил, что смогу разрешить вам просто пользоваться моей коллекцией. Как библиотекой. У меня есть маленький столик с настольной лампой там, в хранилище, вы могли бы приезжать ко мне и читать любую книгу столько, сколько вам нужно.

В другое время такое предложение было бы равносильно чуду, но Генбек опоздал — Лариса уже решилась:

— Я заплачу.

— Воля ваша.

Хозяин лавки медленно выложил на прилавок заказанные книги, пожевал губами и тихо назвал цену. Чуть-чуть больше ее пятилетней стипендии, но сейчас такие мелочи Ларису не волновали. Наступил решающий момент.

Девушка прикрыла глаза, ее нервы натянулись, как тонкие серебряные нити, в голове зашумело, зарождающийся «вихрь» окутал лавку, поглотил старика, и Лариса отчетливо представила, как достает из сумочки толстую пачку банкнот. Только сотенные купюры в банковских упаковках. Свежеотпечатанные, непотрепанные и незамусоленные, они мягко ложатся на прилавок, и хозяин магазина протягивает к ним свои морщинистые руки.

— Кхе-кхе… — нерешительно кашлянул Генбек.

— Что-то не так?

Девушка еще не вышла из транса, «вихрь» кружился по магазину, и ее голос прозвучал несколько глуховато.

— Лариса, посмотрите, пожалуйста, сюда.

Она проследила за морщинистой рукой старика, и ее усиленный «вихрем» взгляд уперся в пластиковую табличку на прилавке. Вместо объявления: «Принимаем любые кредитные карточки» там было написано «Колдовать запрещено».

Простенько и со вкусом.

Это было настолько неожиданно, что Лариса даже не сразу поняла, о чем идет речь. Несколько секунд она, шевеля губами, читала и перечитывала это словосочетание, а затем беспомощно посмотрела на Генбека:

— Что?

Толстые пачки хрустящих, свежеотпечатанных банкнот растаяли. Старик погрустнел:

— Насколько я понимаю, настоящих денег у вас нет?

Девушка все еще не могла прийти в себя и молча покачала головой.

— Нет.

— Очень жаль. — Генбек убрал книги с прилавка, вздохнул и с жалостью посмотрел на девушку. — Лариса, вы хоть понимаете, что едва не совершили преступление?

— Я?