Кафедра странников

ГЛАВА 3

Красноярск, 1991 год

— Значит, сказать за вас никто не может, — задумчиво протянул Черкас, презрительно разглядывая посетителей.

— Сказать? — переспросил Зябликов.

— Поручиться, что мы те, за кого себя выдаем, и достойны доверия, — перевел профессору Плотников. Иван прошел дополнительный курс обучения у Мони, и в современных особенностях русского языка ориентировался несколько лучше, чем ученый Валентин Павлович.

— А кто должен «сказать»?

— Тот, кому он доверяет. Человек, э-э… его круга.

Черкас, с интересом прислушивавшийся к переговорам собеседников, хмыкнул:

— Ладно, терпилы, выкладывайте, с каким делом пришли?

Плечистый, рыжий, кудрявый, он был одет в дивный сине-белый спортивный костюм «Адидас» и черные сапоги-«казаки». С шеи свешивалась внушительных размеров золотая цепь, а поверх этого великолепия красовалась кожаная куртка, которую бандит не снял, несмотря на то что в помещении было совсем не холодно. Черкас принял посетителей в своей штаб-квартире, новомодном красноярском клубе-казино, и столик перед ним ломился от бутылок с виски, джином и ромом. Все выглядело богато и круто. Плотников, которому уже доводилось сталкиваться с подобными замашками в Москве, отнесся к антуражу достаточно спокойно, а вот Зябликов явно чувствовал себя не в своей тарелке. Особенно профессора смущал Дрон, шкафоподобный детина с низким, как у питекантропа, лбом, сидевший справа от главаря. Больше в отгороженном портьерами ресторанном «кабинете» никого не было.

— Дело у нас важное, — твердо сказал Иван. — Но не совсем законное.

— Поподробнее, — велел Черкас. — Хватит фуфел гнать, базар веди, терпила.

— Интеллигенция, — презрительно буркнул Дрон.

— Завтра ночью из научного центра в Кедровом будет вывозиться ценный предмет… — начал Зябликов.

— Что-нибудь компактное? — перебил ученого Дрон. — Типа этой… «красной ртути»?

Профессор осекся.

— Нет, очень громоздкое и тяжелое, — резко поддержал друга Плотников. Молодой человек понял, что оказавшийся в чуждой атмосфере Зябликов не способен вести нормальные переговоры, и взял дело в свои руки. — Устройство, о котором идет речь, весит примерно двадцать тонн. Оно будет перевозиться на тягаче в сопровождении охраны.

— Куда? — быстро спросил Дрон.

— На ближайшую железнодорожную станцию.

— Двадцать тонн? — хмыкнул Черкас. — Ты не мог найти что-нибудь полегче?

— Вам его не на себе тащить, — отрезал Иван. Кунцевич подчеркивал, что разговаривать с бандитами надо по возможности твердо, и Плотникову это вполне удавалось. Во всяком случае, кривые усмешки с лиц уголовников сползли, и слушали они Ивана внимательно. — Нам нужны люди, которые смогут перехватить груз и обеспечить его доставку до Краснодара.

— На тягаче? — с иронией поинтересовался главарь.

— На поезде. Или на самолете. Мне плевать. Нужен трансфер в Краснодар, фиктивные сопроводительные документы и так далее. Подписываетесь?

— Парни, вы или тупые, или слишком умные, — после паузы произнес Черкас. — Кедровое все еще под контролем КГБ. Представляете, какая заваруха начнется, если мы нападем на конвой комитета?

— Не начнется, — торопливо сообщил Зябликов. — Перевозка устройства не санкционирована руководством. Фактически генерал Александров похищает его.

Плотников поморщился, но тут же снова включился в разговор:

— Генерал подготовил прикрытие для похищения, и, если мы перехватим груз, он будет вынужден молчать. Шума не будет.

— Но его ублюдки сядут нам на хвост.

— А разве у вас на хвосте мало других ублюдков? Одним врагом больше, одним меньше… Главное, что Александров не сможет использовать свое высокое положение в КГБ. А с его прихвостнями вы должны справиться.

— Красиво базаришь, — скривился Дрон. — Не тебе под пули идти.

— Так я вас не на субботник подписываю, — ответил Иван. — О цене договоримся.

Главарь не спеша налил себе виски, выпил, вытер губы тыльной стороной ладони, помолчал и спросил:

— Насчет того, что генерал на себя работает, сведения точные?

— Я, друг мой, научный руководитель проекта, — с законной гордостью поведал Зябликов. — И достоверно знаю, что правительство не давало санкцию…

— А отдельные члены правительства?

— Генерал действует на свой страх и риск, — твердо произнес Плотников. — Поэтому он так торопится.