Царь горы

— Предлагаю устроить марафон по клубам…

— Без меня.

— Что так?

— Планирую съездить в Рим, — улыбнулся Треми. — У меня свидание с очаровательной женщиной.

* * *

Бар «Три Педали»

— Захар неплохо держится, — заметила Инга. — Учитывая обстоятельства, я ожидала, что он будет более… задумчив.

* * *

Италия, пригород Рима, вилла Луна

«Я сильно виноват перед тобой, дочь. Я догадывался, что Густав призовет на помощь чудов, я понимал, что маги Великого Дома сумеют скрыть свое присутствие, я… я не сомневался, что первый удар будет направлен на тебя.

И я промолчал.

Я собирался уничтожить лондонца и тем обречь тебя на смерть.

Я стоял в шаге от мечты и не собирался отступать…»

Александр не оправдывался, а скупо и сухо рассказывал о том, что чувствовал, что пережил. И читающей строки Клаудии казалось, что комната заполнена грустным шелестом сухих осенних листьев.

«Я воспользовался ситуацией, чтобы избавиться от Джакомо и Адриано. Я не ошибся ни в чем. Я превосходно разыграл партию и сегодня ночью должен был стать единственным претендентом на престол.

Я думал, это сделает меня счастливым. Я надеялся, что, достигнув цели, к которой стремился сотни лет, обрету покой.

Я ошибся…»

Конверт с письмом Клаудия нашла в подземном кабинете Александра, за стальной дверью, из замка которой торчал ключ. Несмотря на кажущуюся простоту, войти в комнату могла только Клаудия: крепчайшее заклятие, на которое работала вся мощь Алого Безумия, убило бы любого, рискнувшего прикоснуться к ключу. Барон создал аркан, оставил свое сокровище в кабинете и вышел, потеряв всякую возможность получить Амулет обратно.

Он сделал выбор.

— Отец, — прошептала Клаудия. — Отец…

«Я пишу письмо, потому что уверен — Захар тебя вытащит. Умрет, но вытащит. Он оказался лучше меня. Я ненавижу бастарда до дрожи в руках, но Судьба распорядилась так, что он останется с тобой, а я уйду. И так будет лучше для всех…»

Конверт лежал на столе, придавленный крупным рубином. Алым и Безумным. Амулет Крови терпеливо ждал нового хозяина. А чуть в стороне бессильно распласталась на каменном полу Бледная Хризантема, не сумевшая пережить вырастившего ее Александра.

«Я понял, что не хочу делать последний шаг. Просто не хочу. Я почти разрушил все, что у меня было. А исправлять ошибки придется бастарду.

Прости меня, дочь.

Прости и помни: я тебя люблю…»

— Ты меня прости, папа, — вздохнула Клаудия и погладила округлившийся живот. — Прости…

Прости за то, что маленький бастард не только требует крови, но и обостряет чувства. Прости за то, что Глаза Спящего разглядели будущее, несмотря на все усилия рыцарей. Прости…

Девушка прикоснулась губами к исписанному твердым почерком листу:

— Я люблю тебя, отец.

— Госпожа. — Руссо деликатно кашлянул. — Госпожа…

Клаудия подняла глаза:

— Да, епископ?

— Кардиналы ждут, госпожа.

— Все собрались?

— Да, госпожа, все шестеро.

Помимо пятерых, с которыми вел дела отец, желание присоединиться к Коалиции выразил Фридрих Луминар из Нью-Йорка. Ожидалось, что в скором будущем его примеру последуют лондонские Луминары, но пока в Англии шла ожесточенная война за власть.

— Все готово, госпожа, — склонил голову Руссо. — Они ждут вашего выхода.

— Я иду, Руссо. — Клаудия медленно сложила письмо, спрятала его в ящик стола и поднялась.

— Да, госпожа.

Епископ скрылся за дверью.

На груди девушки блеснул огромный алый рубин.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

— Ты проиграл, Сантьяга.

— Для такого вывода нужны основания.

Закутанная в черное фигура подалась вперед:

— Тебя обманули.

— Мне пытались мешать. Обычное дело.

— Ты не добился поставленной цели!

— Разве? — И, не давая ответить на вопрос: — Процесс объединения начался. Пройдет пятьдесят-сто лет, Коалиция укрепится, подомнет под себя большую часть кланов, и бывшие анархисты станут жить в мире и соблюдать Догмы Покорности… Прошу прощения: свои законы. Их название еще не придумано. Непримиримых будет все меньше и меньше…

— Но центр притяжения находится в Риме! В Тайном Городе нет истинного кардинала.