Ну почему Яне Цветковой так не везет? После долгого перерыва в ее сердце...
— Внутрь пустите?
Вышибалы, по виду типичные Луминар, мрачно оглядели Мигеля.
— Давно в городе?
— Только приехал.
— А епископ о тебе знает?
— Вот, пришел доложиться.
Вышибалы переглянулись.
— Здесь нет никого из старших.
— Позвоните, — спокойно предложил Малкавиан.
Один из Луминаров поморщился, он явно пребывал в затруднении, не зная, что делать с нахально заявившимся в клуб чужаком.
— Оружие есть?
— Полно! — радостно улыбнулся Мигель и распахнул плащ. Две катаны, два пистолета, два ножа.
— Ого, — буркнул вышибала и машинально сжал рукоять висящего на поясе «Магнума».
— Каким? — с прежней веселостью спросил Малкавиан.
— Что «каким»? — не понял Луминар.
— Каким клинком тебе башку отсечь, кретин?
И, не дожидаясь ответа, нанес первый удар. Быстрый, неожиданный. Разве мог рядовой Луминар тягаться с хорошо подготовленным убийцей? Незаметный даже для масана взмах катаной, и обезглавленное тело стало медленно заваливаться на пол. Следующий удар навсегда успокоил второго вышибалу.
Окончательно развеселившийся Мигель ворвался в зал и несколько раз выстрелил в потолок:
— Все на пол, суки! Ограбление!!
А следующим выстрелом снял диджея.
Перепуганные челы закричали. Несколько находящихся в клубе масанов бросились к незваному гостю, но на помощь вожаку уже спешили остальные Малкавианы. Пятеро через центральный вход, пятеро через черный.
И даже продолжающие орать динамики не могли заглушить грохот выстрелов.
В тщательно охраняемый кондоминиум Хосе прошел, наведя обыкновенный морок, сделавший масана невидимым ни для охраны, ни для видеокамер. Поднялся на нужный этаж, позвонил.
— Кто там?
Малкавиан улыбнулся, голос у Лоры оказался именно таким, как ему нравилось: грудным, уверенным, глубоким. Отличная внешность, отличный голос, что еще надо?
— Мисс Нортон?
— Да.
— Меня зовут Хосе, — негромко произнес масан. — Откройте, пожалуйста, дверь, мы должны поговорить.
— О чем? — озадаченно поинтересовалась женщина, но при этом, неожиданно для самой себя, взялась за ключ.
Малкавиан улыбнулся, чувствуя, как обволакивают сознание Лоры Нортон чары магии крови. Через несколько секунд она безумно захочет…
— Хорошо поохотились, — проворчал Йозеф. — Можно сказать — шикарно. Не то что у нас.
— Главное, не привыкни, — вздохнул Иоганн. Йозеф криво усмехнулся и вытер тыльной стороной ладони испачканные кровью губы.
— Не волнуйся, руден, если бы я хотел такой свободы, то не примкнул бы к тебе.
Иоганн едва заметно кивнул. Подумал и мысленно согласился с охотником: в Скандинавии такую оргию не устроишь.
Второй целью Носферату стала квартира, определенная человскими бандитами под перевалочную базу наркотиков. Охраняло заведение шестеро жлобов, еще трое занимались расфасовкой белой дряни, в общем, было кого высушить. А потому масаны не торопились, работали не спеша, можно сказать — со вкусом, и теперь, сытые и довольные, собирались исчезнуть. Кими уже сообщил, что обещанный Сантьягой фургон стоит там, где и должен, в двух кварталах к северу, просьб о помощи от Малкавианов не поступало, а значит, можно спокойно уходить. Все шло по плану.
— Уезжаем, — буркнул Иоганн.
Носферату подхватили сумки с героином и вышли из разгромленной квартиры.
Глава 3
«Чудовищное преступление в Манхэттене! Сегодня ночью в собственной квартире была убита Лора Нортон, скандально известный адвокат, специализирующийся по уголовному праву. Напомним, что мисс Нортон неоднократно представляла в суде интересы крупных преступных группировок, заслуженно носила титул „адвокат мафии“, а потому в первую очередь предстоит выяснить, связана ли ее смерть с назревающей в Нью-Йорке войной банд? Косвенно эту версию подтверждает сообщение, что делом Лоры Нортон заинтересовалось ФБР…»
(«The New York Post»)
«He следует скрывать тайны истории, какими бы позорными они ни были. В нормальном обществе подобная ситуация недопустима. Ордену следует…»
(«Тиградком»)
«Знаменитый журналист Карим Томба прокомментировал митинг Красных Шапок, на котором известные склонностью к демократии обитатели Южного Форта потребовали от Великого Дома Чудь извинений за массовые репрессии во время войны за мировое господство: „Очень жаль, что в течение долгого времени одна из наиболее трагических страниц истории была забыта обществом…“