Наложницы ненависти

Спустя мгновение после того, как потрепанные рыцари покинули первые три этажа, а радостные, не встречающие сопротивления гиперборейцы под завязку наполнили их, Франц создал на этих этажах объемный «Рев Левиафана» четвертого уровня. Создал сам, один, без помощников, которые могли бы взять на себя хотя бы часть колоссальной нагрузки. Создал из последних сил, вложив в него всю свою ненависть. Он создал.

В истории Тайного Города не было другого примера, чтобы одиночка построил столь мощное боевое заклинание. Да еще в таких условиях.

«Рев Левиафана» четвертого уровня.

Вибрирующее поле, в клочья разрывающее любую протеиновую структуру, преодолевающее любую магическую защиту. Бесшумное и безжалостное. Оно действовало ровно десять миллисекунд, и когда эти мгновения истекли, на нижних этажах Бастиона наступила по-настоящему мертвая тишина.

* * *

— Это должно было стать легкой прогулкой, — произнесла Вероника. — Черт бы тебя подрал, краснокожая тупица, это должно было стать легкой прогулкой!!

Яна хрипло расхохоталась.

— Сообщите потери, — угрюмо потребовал Элигор в рацию, помолчал, выслушивая ответ, и устало вытер лоб рукой.

— Ну? — требовательно спросила Вероника.

— Слишком много, — спокойно ответил краснокожий. — Слишком много, но не смертельно.

— Сколько?

Яна быстро оценила количество выкатывающихся из портала остатков мертвых демонов и предположила:

— Половина.

— Почти, — после паузы буркнул Элигор. — Этот гад де Гир все-таки заманил меня в ловушку.

— И это ты называешь не смертельно? — удивилась Вероника. — Мы потеряли…

— Чуды тоже дрались, — холодно напомнил краснокожий. — И тоже гибли. Если иерархи возглавят атаку, то мы возьмем Бастион за полчаса.

— Я думаю, что Франц вложил в создание «Рева Левиафана» всю энергию, которая у него была, — подала голос Яна. — Теперь чуды могут лишь просто драться, и надо понять, нужно ли нам нападать?

— Перерожденные, у меня плохие новости, — встрял в разговор Анабот. — На-Хаг прибыл, но… Мы потеряли «стим».

«Твари Кадаф штурмуют Бастион Лучников!! Великий магистр принял решение, которое ждали и которого очень опасались в Ордене: жестокие твари Азаг-Тота брошены на усмирение ложи Горностаев, смело и открыто заявивших о неприятии союза с гиперборейцами! Теперь эти храбрые рыцари на своей шкуре испытают ненависть тварей Кадаф! Их кровь останется на совести Леонарда де Сент-Каре, убийцы Горностаев! Как сообщают наши корреспонденты, сейчас на Варшавском шоссе…»

(«Тиградком»)

«Красные Шапки продолжают удивлять Тайный Город успехами в войне! Только что, в ходе дерзкого нападения дикарей, был убит Гомори Молчун, один из самых одиозных иерархов Азаг-Тота! „Мы никому не позволим вторгаться в наш дом, — заявил фюрер Красных Шапок Кувалда в интервью нашим репортерам. — Кадаф, тудаф, неважно! Они получили то, что…“»

(«Тиградком»)

Бастион Лучников. Москва, Варшавское шоссе,

5 августа, воскресенье, 00:41

— Как это случилось? Как?!!

— Их поджидали, — пожал плечами На-Хаг. — Как только чуды вышли из портала, их атаковал вампир. Мы не успели прийти на помощь. Он забрал «стим» и смылся.

— Рогатый кретин!

— Но…

Вероника наотмашь хлестнула иерарха по морде.

— Почему ты сразу не предупредил нас?!

— Мы сообщили в Замок и…

— Идиот! — Ведьма была готова растерзать неудачливого На-Хага. — Кретин! Какой Замок? При чем здесь Замок? Это был наш «стим»!! Предназначенный для нас!!!

— Успокойся! — Элигор оттащил обезумевшую наложницу от рогатого, но его взгляд не обещал На-Хагу ничего хорошего.

— Я не знаю, какой подвиг ты должен совершить, чтобы Великий Господин забыл о твоём проступке!

Рогатый опустил голову. Красный коснулся плеча Вероники:

— Сколько там было «стима»?

— Три литра, — глухо ответила ведьма. — Столько, сколько нужно для церемонии.

— Уговори Гюнтера дать нам еще! Придумай что-нибудь!

— Не получится, — покачала головой Вероника… — Мы выбрали все. В Замке осталось меньше литра.

— И что делать?

Девушка задумчиво погладила подпись Азаг-Тота:

— Есть выход. Есть. И он очень понравится Великому Господину. — Золотые глаза ведьмы медленно прошлись по иерархам Кадаф. — У нас будет Золотой Корень для церемонии!