Растерзанное сердце

— Он к нам пару раз заходил, — наконец ответил он.

— Говорил тут с кем-нибудь?

— Разве что выпивку заказывал. И еду. Он здесь разок закусил, правда, Келли?

Бэнксу показалось, что Келли вот-вот разрыдается.

— Можете что-нибудь добавить? — спросил он у нее.

Даже при свечах Бэнкс увидел, как она покраснела.

— Нет, — нехотя произнесла она. — Что мне добавлять?

— Я просто спросил.

— Да он был нормальный парень, — заверил его КК. — Ну придет, скажет «привет», улыбнется, поставит стакан обратно на стойку, перед тем как уйти. Не то что некоторые.

— Он курил?

КК, казалось, озадачил этот вопрос. Потом он ответил:

— Да. Да, курил.

— Обычно он стоял у стойки и болтал? — поинтересовалась Энни.

— Он был не из болтливых, — возразил КК. — Возьмет питье и засядет с газеткой где-нибудь вон там. — КК указал в сторону очага.

— С какой газетой? — уточнил Бэнкс.

КК нахмурился.

— «Индепендент», — ответил он. — По-моему, ему нравилось решать кроссворды. Для меня тамошние тяжеловаты. Я и с тем, что в «Дейли миррор», с трудом справляюсь. А что? Это важно?

Бэнкс послал ему сдержанную улыбку.

— Может быть, и неважно, — отозвался он, — но такие вещи знать полезно. Во всяком случае, теперь можно сделать вывод, что он был человек образованный.

— Ну, если образованный — это кто решает кроссворды, тогда конечно. По мне, так это все — потеря времени, все такие штуки.

— Но вы же их не умеете решать, а?

— Кто-нибудь из вас представляет себе, чем он зарабатывал на жизнь? — спросила Энни, переводя взгляд с КК на Келли и обратно.

— Я ж вам сказал, — повторил КК, — он не больно-то любил поболтать, а я не из любопытных. Парень хочет сюда прийти, спокойно выпить. По мне — так ради бога!

— Значит, эта тема никогда не всплывала в разговоре? — уточнила Энни.

— Нет. Может, он какой-нибудь писатель, или обозреватель, или кто-нибудь такой.

— Почему вы так думаете?

— Ну, если при нем не было газеты, у него всегда была с собой какая-то книжка. — Он покосился на Бэнкса. — И не спрашивайте, что за книгу он читал, названия я не приметил.

— Как вам кажется, что он мог здесь делать в это время года? — спросил Бэнкс.

— Без понятия. Эти, которые гостят в Мурвью-коттедже, к нам сюда частенько заскакивают пропустить пинту и перекусить, но мы про них знаем, в общем, столько же, сколько про него. Так быстро человека не узнать, особенно если он из тихонь.

— Справедливо, — признал Бэнкс. Он неплохо себе представлял, сколько времени нужно деревенским, чтобы по-настоящему принять новичка, а ведь никто из приезжающих в эти коттеджи отпускников никогда не остается тут достаточно надолго. — Пожалуй, на этом можно и закруглиться. — Он взглянул на Энни. — Можешь придумать что-нибудь еще?

— Нет, — ответила она, убирая записную книжку.

Бэнкс допил свою пинту.

— Ну что ж, мы уходим, я сейчас же пришлю кого-нибудь, чтобы записать ваши показания.

Келли Сомс покусывала пухлую розовую нижнюю губку — Бэнкс заметил это, когда оглянулся, шагая вслед за Энни к выходу из паба.

8 сентября 1969 года, понедельник

Репортеры пронюхали о преступлении примерно тогда же, когда прибыл спецфургон, и первым на месте оказался журналист из «Йоркшир ивнинг пост», а вскоре за ним подтянулись представители местного радио и телевидения — несомненно, те же, которые вели репортажи и о самом фестивале. Чедвик знал, что во взаимоотношениях с ними следует сохранять некий тонкий баланс. Они охотились за сенсацией, такой, которая заставит людей покупать их газеты или настроиться на их канал, и Чедвику требовалось, чтобы они были на его стороне. К примеру, они могли бы оказать неоценимую помощь в идентификации жертвы или даже в воссоздании картины преступления. Но в данном случае он мало что мог им сообщить. Он не вдавался в подробности, касающиеся ран, и не упомянул о цветке, нарисованном на щеке у жертвы, хотя и знал, что именно такого рода сенсационных подробностей они жаждут. Чем меньше деталей он предаст огласке, тем лучше будет потом, когда дело попадет в суд. Однако ему удалось добиться их согласия на то, чтобы они показали полиции пленки, отснятые в уик-энд. Вероятно, это будет пустая трата времени, но все равно попробовать стоит.

Когда Чедвик покончил с делами на поле, уже наступил день, и он понял, что голоден. Констебль Брэдли отвез его в Денли — ближайшую деревню примерно в миле к северо-востоку. Развиднелось, в небе оставалась лишь тонкая дымка, рассеивавшая скудные лучи холодного зимнего солнца. В деревне царило настороженное молчание, и Чедвик заметил необычную вещь: она была изрядно замусорена, улицы были усеяны бумажными обертками и пачками из-под сигарет.