– Ваня, вставай, – раздалось в комнате.
Я рывком сел и пару секунд очумело смотрел на часы. Наконец я понял: семь утра. Заснул я вчера просто мгновенно.
– Ваня, – стучала в мою дверь Нора, – быстро открывай, ну сколько можно спать?
Я вскочил, накинул на себя халат и распахнул дверь. С недовольным видом Элеонора вкатилась в комнату.
– С каких пор ты решил баррикадироваться? – сердито поинтересовалась она.
– Ну… Муся…
– Ясно, – оборвала меня Нора, – можешь не продолжать. Так, я все поняла!
– Вы о чем?
– Знаю, вернее, предполагаю, где Ирина! – торжествующе заявила Нора. – Осталось уточнить мелкие детали. Немедленно поезжай в «Голубое солнце», там…
– Сейчас семь утра, – осторожно напомнил я.
– Четверть восьмого, – не преминула настоять на своем Нора, – пока ты провозишься в ванной, пока позавтракаешь…
Услыхав последний глагол, я вздрогнул:
– Я просто хлебну кофе!
– Так нас и отпустят, – печально вздохнула Нора, – там уже оладьи жарят! Кстати, Ваня, ты толстеешь! Растешь, как на дрожжах! Ешь меньше, занимайся спортом, не сиди на одном месте! Давай собирайся! Оденешься – приходи в кабинет, я расскажу тебе, что предстоит делать.
Я молча поплелся в ванную. Нора, как все женщины, обладает просто железобетонной логикой. Ну каким образом можно соблюсти диету, имея в доме Мусю и Ореста Михайловича? И когда заниматься спортом, если весь день, высунув язык, я ношусь по городу?
Уложив в себя гору оладий, обильно сдобренных сметаной, вареньем и сгущенкой, я, ощущая себя Гаргантюа, поехал в «Голубое солнце». Нора велела всенепременно выполнить две задачи. Во-первых, попытаться поговорить с Катей и, во-вторых, познакомиться с работой шахматного кружка.
– Узнай, – строго внушала мне Элеонора, – чем они там занимаются, потолкайся на занятиях…
– Зачем? При чем тут шахматы?
– Есть у меня мыслишка, – загадочно ответила Нора, – кстати, книга «Люди и игры» есть в моей библиотеке, спасибо госпоже Базилевич за идею, ладно, потом все тебе объясню, сейчас некогда.
В «Голубом солнце» меня встретили как родного. Ираида Сергеевна, улыбаясь, сообщила:
– Иван Павлович, чем бы вы хотели заняться? Сразу сядете за изучение историй болезни? Или начнете прием больных?
– Лучше я с бумагами посижу, – испугался я.
– Конечно, дружочек, – согласилась главврач, – как там Аристарх Владиленович?
– Спасибо, – бойко ответил я, – дядюшка чувствует себя прекрасно.
Меня отвели в кабинет и посадили у компьютера. Два часа мне пришлось провести в томительном безделье. Потом, когда я уже совсем было собрался выйти, появилась Ираида Сергеевна.
Она покусала нижнюю губу, потом сказала:
– Уважаемый Иван Павлович, вы мне сразу понравились!
– Взаимно, – галантно ответил я.
– Редко сейчас встретишь человека такого воспитания, – залилась соловьем дама, – вот у меня есть сын, тоже замечательный мальчик, умница, работяга. Сейчас он оканчивает аспирантуру, написал кандидатскую в срок, через несколько дней защита, знаете где?
– Нет.
– На ученом совете, председателем которого является Аристарх Владиленович, – сообщила Ираида Сергеевна. – Вы не могли бы поговорить с дядей? Только не подумайте, что я прошу пропихнуть в науку стоеросовую дубину. Славик – великолепный специалист, но ведь в жизни случаются казусы. Растеряется мальчик, разволнуется перед мэтрами, сконфузится, члены ученого совета и подумают, что он неуч. А, голубчик?
Я улыбнулся:
– Нет проблем, только скажите фамилию вашего сына.
– Радько, – воскликнула образованная Ираида Сергеевна, – Вячеслав Александрович Радько. Огромное спасибо, дружочек, очень меня обяжете, право слово.
– Я пока еще ничего не сделал!
– Иван Павлович! Я же вижу, вы человек крайне ответственный. И потом, племянник Аристарха Владиленовича не станет бросать слова на ветер. К вам же наверняка часто обращаются с просьбой о содействии?
– Случается.
– И вы небось не всем помогаете?
– Естественно. Я беспокою дядю только тогда, когда речь идет о достойном варианте.
– Конечно, – умилилась Ираида Сергеевна, – вы же настоящий психолог, сразу просекаете ситуацию. Ах, спасибо, дружочек. А уж я вам пособлю во всех делах, ну, говорите скорей, чего вы хотите?
Я изобразил смущение.
– Собственно говоря, меня заинтересовало несколько моментов.
– Говорите, голубчик, – растекалась в сладкой любезности Ираида Сергеевна.