Все было у Светланы: прекрасная семья, любящий муж, достаток – и все в...
Перед глазами открылось помещение, больше всего похожее на жилой отсек подводной лодки, причем не современной, атомной, а той, на которой плавал капитан Маринеску, легендарный офицер времен Второй мировой войны. Было непонятно, каким образом столь тучная дама, как Регина Львовна, ухитрилась втиснуться в столь узкую каморку.
Инспекторша пошарила толстой, украшенной перстнями рукой по столу, нащупала очки в коричневой старомодной оправе, водрузила их себе на нос и, тяжело вздохнув, спросила:
– Вы ко мне?
– Если позволите, то да.
Я осторожно сел на колченогий стул и улыбнулся. Обычно женщины, справившие шестидесятилетие, при виде меня становятся весьма разговорчивыми. Я произвожу на них самое положительное впечатление, но Регина Львовна осталась напряженно мрачной.
– Что у вас за вопрос, излагайте скорей, – забубнила она, перекладывая на столешнице бумаги.
– Мне посоветовал обратиться к вам Семен Юрьевич Коротков.
В глазах Регины Львовны блеснул огонек.
– Мальчик или девочка? – поинтересовалась она, мигом став любезной.
Я не очень понял, о чем речь, но быстро ответил:
– Мальчик.
– Это осложняет ситуацию, – озабоченно покачала головой с толстыми большими ушами инспекторша.
– Почему? – Я решил поддержать разговор в надежде на то, что рано или поздно разберусь в ситуации.
– Военная кафедра не охватывает заочное отделение, отсрочки от армии ваш сын не получит.
Мне сразу стало ясно, в чем тут дело. Регина Львовна приняла меня за отца, который решил пристроить свое чадушко в УПИ. Ладно, попробую плыть в предлагаемом направлении и посмотрю, куда меня вынесет волна, Нора ведь велела мне разведать ситуацию очень осторожно.
– У мальчика белый билет, – решил я успокоить Регину Львовну.
Но та, услыхав это, только еще больше насторожилась.
– Что? Все так плохо?
– Ну… не совсем… можно сказать, даже хорошо, хотя и немного плохо, – вывернулся я.
– Это значительно дороже, – сообщила она, – в три раза.
Я прикинулся испуганным:
– Да?!
– Семен Юрьевич называл вам цену?
– Примерную, не до копейки.
Регина Львовна выдвинула ящик стола, вытащила листок бумаги и протянула:
– Значит, так, разберем сначала первый курс. Зимняя сессия три экзамена, четыре зачета. Летняя – пять экзаменов. Потом курсовая работа и пара-тройка докладов. Еще у нас в расписании двенадцать предметов, по каждому следует сдать три контрольные, итого тридцать шесть работ. Если ребенок может сам явиться сюда, тогда сумма одна, но ваш сын… хм… вы говорите, ситуация как у Семена Юрьевича?
– Да, – подтвердил я, – точь-в-точь такая, прямо один в один. Только у него тут девочка учится, Катя, а у меня мальчик… э… Павлик!
– Значит, ни о какой самостоятельной сдаче сессии и речи быть не может, – поморщилась Регина Львовна. – Это будет стоить вам три тысячи долларов в год.
Я решил изобразить жадного отца и зацокал языком:
– Однако! Нельзя ли чуть подешевле, а?
На лице толстушки появилось плохо скрытое недовольство.
– Я ведь только что рассказала вам о количестве предметов. Ну давайте считать еще раз. Двенадцать экзаменов и зачетов, следовательно, тысяча двести уйдет на оплату сессии. Затем тридцать шесть контрольных, ну это дешевле, их у нас Лена Рымская проверяет, студентка-отличница, ей за все про все триста долларов. Потом курсовая – еще четыреста, и доклады, ну… предположим, пятьсот за все. С докладами хуже всего, их на научном обществе проверяют, там председателем Константин Петрович, к нему на козе не подъедешь. Итого, сколько вышло? Две четыреста! А еще нужно зам декана по учебной части триста отстегнуть! Он ничего не делает, а денежки очень любит, всем бы так устроиться! Ну и сколько лично мне останется? Подсчитали? Да я тут из чистого альтруизма сижу! Готовьте шесть тысяч, и ваш Павлик спокойно переплывет с первого курса на второй. А там, глядишь, ему понравится, и сам учиться начнет!
– Как шесть? – подскочил я. – Только что о трех речь шла!
Регина Львовна отложила в сторону листок.
– Нет, вы меня поражаете! А вступительные экзамены? Ваш Павлик сумеет прийти написать сочинение, сдать математику и язык? Он пройдет тестирование у психолога?
– Нет, – с самым обреченным видом заявил я, – ни под каким видом.
– И что тогда? – возмутилась Регина Львовна. – У нас все по-божески. Три тысячи – вступительные, потом такая же сумма за каждый год, и в результате вы с дипломом.