Али-Баба и сорок разбойниц

– Хватит турусы на колесах разводить, – подвела черту Элеонора, – дел невпроворот. Так, поезжай к Вере Медведевой, вот адрес. Потолкуй с ней, может, чего и вылезет!

– Это кто?

– Мать Ирины, якобы покойная, а на самом деле совершенно живая особа.

– Но откуда вы узнали ее координаты?

Нора довольно прищурилась.

– Помнишь, Лариса рассказывала, что нанимала детектива из агентства «Шерлок»? Чтобы Ольге, жене Романа, компрометирующие материалы послать.

Я кивнул.

– Так вот, – торжествующе сообщила Нора, – я обратилась в «Шерлок» и получила у них сведения!

– Разве это возможно? – поразился я. – Я всегда считал, что информация такого рода конфиденциальна!

Нора довольно хихикнула:

– Первый удар по абсолютному сохранению тайны нанесли ассирийцы, придумавшие золотые монеты. А второй те, кто изобрел компьютер. Теперь кое-кто может подойти к системному блоку, нажать кнопочку и получить на мониторе любые сведения. В «Шерлоке», на мою радость, нашелся сребролюбивый кисик, ловко управляющийся с мышкой. Давай дуй к Вере Медведевой, она инвалид, весь день дома сидит, бедолага.

Я послушно отправился на улицу, носящую поэтическое название «Шестой Вагоноремонтный тупик».

Честно говоря, я думал, что она расположена около какого-нибудь из московских вокзалов, но она оказалась в районе Красной Пресни. Я и предположить не мог, что тут имеются такие места. «Мерседес» катил по дороге, с двух сторон которой шли сплошные гаражи, потом потянулись мастерские, пара мелких заводов, наконец возникло несколько блочных пятиэтажек самого непрезентабельного вида, серо-грязные, с черными швами.

Преодолевая тошноту, я вошел в нужный подъезд и чуть не выскочил назад. Вернее, меня чуть не вынесло оттуда на парах вони. На лестничные клетки выходило по шесть дверей, и почти около каждой стояло ведро с отбросами. Я дошел до двери с номером 18 и позвонил.

– Открыто, – донеслось изнутри.

Я толкнул дверь и очутился в крохотной прихожей. Слева на обычных крючках висели куртка и легкий плащ. Внизу валялась обувь, отчего-то всех ботинок было по одному. Слева виднелась открытая дверь в совмещенный санузел. Потолок лежал у меня на голове, повернуться тут было просто невозможно, даже мышь ощутила бы здесь приступ клаустрофобии. В моей душе поднялось возмущение. Ну кто спроектировал это жилье? Кто придумал, что люди должны жить в таких условиях? Чью голову посетила идея разместить на крохотном пятачке ванную, кухню, туалет и комнату? А еще потом удивляются, что в нашей стране огромное количество разводов. Вы попробуйте мирно просуществовать в такой квартире с женой и тещей. Квадратных метров у вас, на взгляд тех, кто призван распределять жилье, предостаточно. Только от того, что постоянно приходится сталкиваться задами друг с другом, вспыхивают скандалы. В такой квартире нет никакой возможности остаться в одиночестве ни днем, ни ночью, ну разве что запереться в туалете, да и там долго не просидишь, обязательно услышишь:

– Эй, чего засел, не один дома!

Мне кажется, что у любого человека должна быть своя собственная комната, чтобы иметь возможность захлопнуть дверь и объявить:

– Не лезьте в мою нору.

А еще лучше, если у супругов отдельные спальни. Никто не мешает им ходить друг к другу в гости, но спать все же следует раздельно. Один храпит, другой потеет, и пропадает налет романтики, страсть превращается в обязанности. Кстати, в прежние времена муж и жена спали врозь, общая постель у них появилась после Октябрьской революции, и объясняется это просто: на рынке муниципального жилья возник кризис, который с 1918-го никак не прекратится. Поэтому хорошо мне сейчас рассуждать об отдельных комнатах, для многих и общая спальня с мужем – недостижимая мечта. Спят в одной комнате с детьми и бабушкой. О каких супружеских радостях может тут идти речь?

– Вы ко мне? – донеслось из комнаты. – Проходите!

Стараясь не задеть головой потолок, я пошел на звук и очутился в небольшом помещении, служащем хозяйке всем: столовой, гостиной, кабинетом и опочивальней. Обстановка тут была самая бедная, если не сказать нищая.

У одной стены громоздилась помесь буфета с гардеробом, произведенная, думается, в шестидесятых годах двадцатого века. За стеклянными дверками виднелась «парадная посуда», сервиз в мелкий голубой цветочек, у другой стены расположился диван с потертой обивкой, в углу стояло кресло, прикрытое накидкой, на полу лежал вытертый ковер. Из аудиовидеоаппаратуры тут имелся допотопный черно-белый «Шилялис», дедушка современных телевизоров.