Яблоко Монте-Кристо

Я прикусил язык! Верно, я неудачно пошутил с Николеттой, кто ж знал, какие далеко идущие последствия будет иметь мое неосторожное заявление. Думал, маменька забудет об обиде, получив таракана, посадит его в аквариум и пару деньков позабавляется с новой игрушкой. На моей памяти Николетта неоднократно кидалась на всякие рекламные штучки. В свое время она приобрела лампу, самую обычную, правда, измазанную синей краской, пронырливый купец пообещал Николетте, что после месяца пользования новинкой у нее пропадет седина. Еще у Николетты имелась минеральная вода, восстанавливавшая кислотно-щелочной баланс в организме; платок, который, чтобы устранить целлюлит на попе, следовало носить на шее; пленка, препятствовавшая смертоносному излучению земли; мазь от ускорения течения времени… В этот ряд легко помещались и молодильные жуки. Но присутствие Коки и появление Зюки превратило невинную шутку в серьезную проблему. Теперь мне придется покупать у слишком хитрого Одеялкина «золотых» насекомых, аквариум и платить ловкому мужичонке плату за абонементное обслуживание!

– Давай, Ваньша, не будем ссориться, – примирительно прогудел Леха, – вот, держи!

– Это что? – спросил я, глядя на протянутые Одеялкиным купюры.

– Дык деньги.

– За какую работу?

Леха прищурился:

– Ваньша, мы одной веревочкой повязаны, а раз так, то твоей маме скидка пятьдесят процентов. Видишь, какой я благородный человек и хороший друг. Ни один бизнесмен половину стоимости товара даже самым близким не скостит! А я исключение! Твоя бабулька получит жучков почти даром!

Глава 22

Нора выслушала мой отчет утром.

– Значит, Зинаида тяжелобольна? – уточнила она.

– Выглядит ужасно, – вздохнул я, – разговаривать не может, шевелиться тоже.

– А дочь ее уехала в Америку?

– Да, – кивнул я, – Лариса постаралась скрыться от Зои, наверное, все же считала себя виноватой в смерти Веры. Неизвестно, как бы повернулись события, не расскажи она своей подруге о том злополучном фильме.

Нора стала перебирать бумажки на столе, я терпеливо ждал, что прикажет хозяйка.

– Ваня, – наконец приняла она решение, – ступай к этой Работкиной, поговори с Любой. Думаю, она обрадуется новому собеседнику.

Я с сомнением взглянул на Нору.

– Любе много лет. Неизвестно, в каком состоянии ее разум!

Элеонора хмыкнула:

– Ты невероятно мил! Зоя и Люба одногодки, я, кстати, старше их и не считаю себя развалиной.

– Ну… случается всякое, – начал отбиваться я.

– Не смей спорить!

– Уже еду!

– Куда? – усмехнулась Нора.

– Сами же велели отправляться к Любе.

– И ты знаешь адрес?

– Дом с колоннами у метро, окно находится возле самого входа в подземку, – пожал я плечами.

Нора кивнула:

– Правильно. Но сегодня хоронят Зою, вполне вероятно, что Люба там, рули к полудню на Митинское кладбище и понаблюдай за обстановкой.

У ворот кладбища стояло несколько похоронных автобусов, обшарпанные «ЛиАЗы» с табличкой «Ритуал» и черный, неуместно шикарный «Мерседес». Классовое расслоение существует и у входа на тот свет.

Когда я, припарковав машину, подошел к воротам кладбища, из «Мерседеса» начали выбираться люди, в основном женщины, замотанные в темные платки. Впереди шла Соня, заботливо поддерживавшая бледную, безучастную Лялю.

Я не очень верю людям, которые, вырывая у себя клоки волос, рушатся около могилы и воют:

– На кого ты меня покинул!

Эта фраза четко демонстрирует, что оставшийся в живых жалеет не покойного, а себя, и потом, религия обещает нам вечную жизнь, следовательно, стоя над гробом, надо испытывать не горе, а радость от того, что земной, полный печали путь завершился. Но, похоже, истово крестящиеся граждане не имеют глубокой веры, в глубине души они понимают: им более никогда не суждено встретиться с родным человеком.

На мой взгляд, подлинное горе молчаливо, и Ляля сейчас являлась его олицетворением. Абсолютно бледная, даже синевато-серая, она тихо бормотала, проходя мимо довольно большого количества народа, окружившего «Мерседес»:

– Спасибо, что пришли, спасибо, спасибо.

Я, не предполагая, что проводить Зою явится столько народа, слегка растерялся и отступил в сторону.

– Мужчина, – тихо сказал нежный голос, – вы не поможете венок донести, мне самой тяжело?

Я опустил взор вниз. Около меня стояла маленькая, хрупкая дама в черной шляпке.