Крестики-нолики

– Слишком долго, – ответил он. – Просто чертовски долго!

– Ты же всегда говорил, что для нас готовят нечто особенное. А я тебе не верил, прости господи!

– Я не совсем это имел в виду.

– И все же они интересуются именно нами.

– То есть?

В тот момент моя смутная догадка переросла в уверенность:

– Ну, когда наш часовой в ту ночь заглянул в палатку, у него в глазах не было удивления, а страха и подавно. По-моему, те двое знали обо всем с самого начала.

– Чего же они, собственно, от нас хотят?

Я посмотрел на него. Он сидел уткнувшись подбородком в колени.

Мы являли собой жалкое зрелище: полуживые, изможденные, покрытые нарывами, болезненными, как укусы голодных летучих мышей-вампиров. Пересохшие рты изъедены язвами. Волосы выпадают, зубы шатаются. Но силы у нас еще оставались. Одного я никак не мог понять: почему нас посадили вместе, если поодиночке мы оба были уже близки к тому, чтобы не выдержать и сломаться?

– Так чего же все таки они добиваются?

Возможно, нас пытались убаюкать ложным чувством безопасности, а потом закрутить гайки по-настоящему. Как сказано у Шекспира: «Пока мы стонем: «Вытерпеть нет силы», еще на деле в силах мы терпеть» ^[3]. Тогда я еще, наверно, этого не знал, но теперь знаю. Впрочем, оставим это, что сказано – то сказано.

– Не знаю, – сказал я. – Сдается мне, они нам объяснят, когда сочтут нужным.

– Тебе страшно? – вдруг спросил он. Взгляд его был устремлен на обшарпанную дверь камеры.

– Наверно, да.

– Ну, конечно, тебе чертовски страшно, Джонни. Я, например, очень боюсь. Помню, в детстве мы с ребятами шли однажды по берегу реки неподалеку от нашего района. Река вздулась. Целую неделю дождь моросил не переставая. Это было сразу после войны, и в округе было много разрушенных домов. Мы направились к верховью реки, и дошли до сточной трубы. Я играл с ребятами постарше. Не знаю почему. Они глумились надо мной во всех своих дурацких играх, но я продолжал с ними водиться. Наверно, мне нравилось играть с ребятами, которых смертельно боялись мои сверстники. И поэтому, хотя старшие обращались со мной как с последним дерьмом, благодаря им я получил возможность помыкать младшими. Понимаешь?

Я кивнул, но он на меня не смотрел.

– Труба была не очень широкая, но длинная и находилась высоко над рекой. Они сказали, что я должен первым перейти по трубе через реку. Боже, как я испугался! Черт возьми, я был так напуган, что ноги перестали меня слушаться и я застыл на полпути. А потом из моих коротких штанишек потекла по ногам моча. Они это заметили и засмеялись. Они смеялись надо мной, а я не мог убежать, не мог пошевелиться. Потом они ушли, бросив меня там.

Я вспомнил смех, который слышал, когда меня волокли прочь от вертолета.

– Ас тобой в детстве бывало когда-нибудь такое, Джонни?

– По-моему, нет.

– Тогда какого черта ты пошел в армию?

– Хотел удрать из дома. Видишь ли, мы с отцом не ладили. Он больше любил моего младшего брата. Я чувствовал себя лишним.

– У меня никогда не было брата.

– У меня тоже – в настоящем смысле слова. У меня был соперник.

Сейчас я выведу его из этого состояния.

Не смейте.

Это ничего нам не дает.

Не прерывайте его.

– Чем занимался твой отец, Джонни?

– Он был гипнотизером. Заставлял людей подниматься на сцену и совершать дурацкие поступки.

– Ты шутишь!

– Это правда. Брат собирался пойти по его стопам, а я – нет. Вот я и ушел из дома. Нельзя сказать, что они по этому поводу очень сильно горевали.

Рив фыркнул:

– Если нас выставят на продажу, на ценнике придется написать «товар подпорчен», да, Джонни?

Это меня рассмешило, я смеялся дольше и громче, чем следовало. Мы обняли друг друга за плечи и сидели так, согреваясь.

Спали мы бок о бок, мочились и испражнялись в присутствии друг друга, вместе пытались делать зарядку, вместе решали несложные головоломки и вместе старались выжить.

У Рива был при себе кусок веревки, который он то сматывал, то разматывал, завязывая узлы так, как нас учили в период подготовки. Это навело меня на мысль объяснить ему, что такое «гордиев узел». Он помахал передо мной веревкой с миниатюрным рифовым узлом.

– Гордиев узел, рифовый узел. Гордиев риф. Звучит почти как мои имя и фамилия, правда?

И вновь у нас был повод посмеяться.

---

3  У. Шекспир, «Король Лир». Пер. Б. Пастернака. (Прим. ред.)