Верхом на «Титанике»

– Это место мое!

– Сейчас уеду.

– Это место мое!

– Нет проблем, я не собираюсь его с собой забирать.

– Это место мое! – ревел мужчина, распространяя сильный запах алкоголя. – Мое! Мое! Мое!

– Ладно, ладно, – закивал я, вынимая из кармана ключи.

Мне стало жаль скандалиста. Ну неужели из-за такого пустяка можно доводить себя до нервного припадка?

– Это место мое! – иерихонской трубой выл мужчина.

У меня заломило виски.

На первом этаже распахнулось окно, высунулся старик и с укоризной сказал:

– Не мешай людям отдыхать!

– Это место мое-е-е-е!

– Твое, твое, – закивал дедок, – вот буян чертов!

Стукнула дверь подъезда, вышла женщина в красном спортивном костюме.

– Саша, пошли спать, – потянула тетка шизика за плечо.

– Это место мое-е-е!

– Мужчина, – умоляюще попросила бабенка, – ну согласитесь с ним!

– Уже пытался, – вежливо ответил я, – но он не слышит моих речей.

– А вы его переорите! – предложила тетка.

– Увольте, я не сумею.

– Это место мое-е-е!

– Твое-е-е! – сиреной завыла жена, – это место твое.

Пьяница вздрогнул.

– Да? – уже человеческим тоном осведомился он. – Мое.

– Ага, – завизжала супруга.

– И квартира моя-я-я-я! – изменил текст пьяница.

– Твоя, – попробовала перекричать его дама, но потерпела неудачу и закашлялась.

– Тьфу на вас, – плюнул в окно дедушка, – голова у всех жильцов раскалывается…

Договорить старичок не успел, сверху, прямо на крикуна-пьяницу, опрокинулся столб воды. Сначала я решил, что кто-то из соседей не выдержал и выплеснул на скандалиста ведро, но потом нос почуял неприятный запах.

– Ну Райка, – взвизгнула тетка, – я тебе покажу!

– Заткни своего придурка, – донеслось сверху, – иначе в следующий раз в горшке дерьмо окажется.

– Сука, – всхлипнула баба в спортивном костюме, – вы нас за богатство ненавидите.

– Че, дождик пошел? – мирно осведомился алкоголик и спокойно ушел в подъезд.

Жена бросилась за мужем.

– Чужие деньги поперек горла встали, – не успокаивалась она, – хотите, чтоб все засранцами жили! В нищете!

Глава 28

Во дворе наступила блаженная тишина, я шумно выдохнул.

– Чего, милок, голова заболела? – заботливо спросил дедуля.

– Внезапно мигрень началась, – признался я.

– Это от Санькиного вопля, – пояснил старик, – можешь мне поверить. Шум – страшное дело! Вон чего с людьми рубли делают! Видел Саньку?

Дедушке, очевидно, было очень скучно, а меня начала покидать ноющая боль. Виски уже не сжимал тугой обруч. Я стоял не шевелясь, а пенсионер, узрев молчаливого слушателя, оживился.

– Был Санька нормальный человек. От аванса до получки куковал, Юлька его перед зарплатой по соседям гоняла. А потом он в Китай за шмотками кататься стал. Бизнесмен, короче! Поднялся на бабских трусах, мешками их возил. Тьфу! Срам! Но денег надыбал шахту! Машину купил! Новую! Иномарку. Пить начал и сдуру, как обутылится, нам концерт одного клоуна устраивает! Слыхал?

– Малоприятное соседство, – ответил я.

– Ревет белугой, – закивал дедушка, – мое, мое, мое! Во какая жадность в человеке.

– Я не знал, что припарковался на его месте, – вздохнул я.

Дедушка высунулся в окно по пояс.

– У нас, мил-человек, асфальт общий, под машины не расписан. Тебя как кликать?

– Иван Павлович.

– Ну, Палычем будешь лет через двадцать, – добродушно пообещал старичок, – а я дед Шура. Ты не беспокойся, где колеса бросил, там и куковать. Ишь, нашелся царь! Мое, мое, мое! Богатый, сволочь! Купил себе еще сорок третью квартиру.

Я сделал стойку.

– Ту, где Рита живет?

– Откуда Маргаришу знаешь?

– Мы раньше вместе работали, – выкрутился я, но дед Шура погрозил мне корявым пальцем.

– А не ври-ка! Не похож ты на ихнего! Ничего общего нет! Али из сутенеров будешь?

– Нет, конечно, – машинально возмутился я и тут же задал вопрос: – При чем тут сутенеры?

– Так Ритка – из энтих, из проституток, – залопотал дед Шура, – я не в осуждение говорю, она матери помочь хотела, да не срослось. Вот судьба наша! Все она о Лидке пеклась, а сестра с Федькой по маме убивались. Но что стряслось! Ритка померла, хоть ей и свезло!

– Рита умерла? – переспросил я.

– Все покойники, – резво замахал дедушка руками, – хоть ей и свезло! Ой свезло! Ваще! Да не до конца.

– Дед Шура, – спросил я, – вы один живете?