Сафари на черепашку

– Право, ужасно вышло. Мы с юношей не поняли друг друга, хорошо хоть вы разобрались. Я вел речь о волынке.

– Играть в метро нельзя.

– Простите?

– С вас штраф.

– За что?

– За игру на волынке, – спокойно сообщил Андрей Иванович, – постановление имеем, всех музыкантов вон.

Я потряс головой.

– Но это шутка.

– Какие шутки! Платите штраф! Я не думал над вами потешаться, – начал злиться дежурный.

– Я просто так ляпнул, нет у меня волынки. Сами посмотрите, только небольшая сумка.

– Чтой-то не пойму, – снова начал чесать в затылке Андрей Иванович, – то играете на волынке, то нет.

– Я по-шу-тил! Ха-ха!

– С кем?

– С парнишкой.

– Каким?

– Ну вот же он стоит.

– Это сотрудник милиции.

– Верно.

– С ним хаханьками заниматься не следует. Плати за волынку.

– Ее нет, – в полной безнадежности повторил я, – и не было, я не способен выдавить из мешка с дудками даже звука.

– Андрей Иванович, может, ему по шеям дать? – опять с надеждой предложил Сашок.

– Иди на пост, – велело начальство, – сам разберусь, больше москвичей не тяни да на одежду смотри, в дорогой не трогай, террорист в хорошем на дело не пойдет.

– Да? – изумился Сашок.

– Да! – рявкнул Андрей Иванович. – Сам рассуди, его ж на клочки разорвет, жаль новое пальто, рванину нацепит.

– Ясно, – кивнул Сашок и исчез.

– Прислали, на мое несчастье, – крякнул дежурный, – ни ума, ни соображения, тьфу.

Я остолбенело слушал милиционера. Интересно, ему не приходит в голову, что замысливший теракт человек может иметь московскую прописку и красивый костюм? Увы, встречаются люди, готовые ради звонкой монеты на все, и потом, если некая личность решила стать камикадзе, меньше всего ее волнует цена тряпок. Да хоть та же Алина, схватила доллары и мигом растрепала чужую тайну.

– Значитца, волынки нет? – протянул милиционер.

Я развел руками.

– Именно так.

– Пошутили?

– Верно.

– Следуйте в заданном направлении.

– Спасибо, – улыбнулся я и пошел к двери.

– Гражданин, – окликнул Андрей Иванович, – вы того, больше не веселитесь зря. Хорошо, вам я встретился, человек грамотный, с понятием и образованием, а если такой дундырь, как Сашок? Не отмоетесь потом, станете доказывать, что не верблюд, посинеете. Милиция имеет право спросить, а вам надлежит четко ответить – и свободен. Ладненько?

– Очень благодарен вам за совет.

– Отчего ж хорошего человека не поучить? – неожиданно улыбнулся Андрей Иванович и, не дожидаясь моего ухода, вновь уткнулся в кроссворд.

Глава 13

Дверь в квартиру Игоря оказалась распахнута, я заглянул в прихожую и деликатно позвал:

– Господин Рогатый, вы дома? Игорь, отзовитесь! Полина, выйдите!

Но никто не спешил на зов, апартаменты казались пустыми. Мне стало не по себе. Наверное, следовало пойти по узкому увешанному дешевыми картинками в пластмассовых рамах коридору, заглянуть в комнаты, но меня сковал столбняк. Ну с какой стати дверь открыта? Москвичи давным-давно потеряли наивность и теперь тщательно запирают стальные двери, в столице полным-полно криминальных элементов. Что, если… По спине пробежал озноб.

– Вы чего тут делаете? – послышался за спиной возмущенный возглас.

Я обернулся, по лестнице спускалась хорошенькая брюнеточка, стройная, кудрявая, большеглазая, – не девочка, а картинка. В руках она несла стакан, наполненный чем-то белым, то ли мукой, то ли солью.

– Зачем в мою квартиру лезете? – визгливо продолжала она. – Хотели вещи спереть?

– Ни в коем случае, – радостно ответил я. – Вы Полина?

Слава богу, Астахова жива и здорова, она просто глупышка, которая отправилась одолжить у соседки необходимые продукты и не озаботилась запереть дверь.

– Ну да, – уже не так сердито ответила брюнетка.

– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин, – заулыбался я.

– И чего? Я с вами незнакома.

– Мне нужен Игорь.

Полина моргнула и задала совсем уж неожиданный вопрос:

– Который?

– Их у вас несколько? – изумился я.

– Слушайте, – начала было злиться Полина, но тут из глубины квартиры послышался сердитый детский плач, громкий, требовательный, недовольный.

– Подержите-ка, – велела Полина и, сунув мне в руки стакан, рысью полетела на зов.

Я посмотрел на емкость и понял, что она заполнена сахарным песком. Стоять у распахнутой двери показалось мне глупым, и я, забыв о правилах хорошего тона, без приглашения вошел в коридор. В противоположном конце его появилась Полина с рыдающим ребенком на руках.